Вице-президент РАН Юрий Кульчин: «ДВО РАН — мощный научный отряд, способный на многое»

В сентябре 2022 г. на общем собрании членов РАН академическое сообщество избрало нового президента Российской академии наук, а также вице-президентов, членов президиума, руководителей научных и региональных отделений РАН. Впереди много трудной, интересной работы: крупные проекты, большие планы и начинания, ответственные и серьезные задачи. О том, чем  будет жить академия наук в ближайшие пять лет, рассказывают ее новые руководители.

Одна из задач связана с развитием регионального научного потенциала. О значимости этого направления часто говорил академик Юрий Николаевич Кульчин, который стал председателем Дальневосточного отделения Российской академии наук и вице-президентом РАН. Юрий Николаевич неоднократно доказывал свою преданность Приморскому краю и научному сообществу Дальнего Востока. Он получил блестящее образование в МИФИ, защитил кандидатскую и докторскую диссертации в Москве, но всегда возвращался на Дальний Восток, где и сегодня продолжает развивать отечественную фотонику и воспитывать молодое поколение ученых. О жизненном пути и новых задачах по развитию дальневосточной науки — интервью с Юрием Николаевичем Кульчиным.

— Вы родились в Приморском крае, в городе Находке. Каким вы запомнили этот город? Как заинтересовались наукой?

— Можно сказать, что мы с Находкой ровесники. Я родился в 1953 г., а Находка стала городом в 1952 г. Город рос и развивался буквально на моих глазах.

Находка всегда была городом рыбаков и моряков. Поэтому, конечно, в те времена о науке мало кто думал и говорил. Тем не менее у меня в школе всегда был интерес к математике, физике, химии, то есть к точным наукам. Потом мне на глаза попались книжки Даниила Гранина «Иду на грозу» и другие. По ним сняли замечательные фильмы. Тогда же вышел знаменитый фильм «Девять дней одного года». В этих произведениях была показана романтика исследования природных и физических явлений, которая сильно меня увлекла. Поэтому после окончания школы я точно знал, что хочу стать физиком.

Я поступил в Дальневосточный государственный университет на физический факультет. Учась на втором курсе, прочитал статью в газете «Известия» о создании специального факультета физики в Московском инженерно-физическом институте. На фото, сопровождавшем текст, был изображен академик Николай Геннадиевич Басов в окружении студентов. В статье было сказано, что на спецфак МИФИ набирают лучших студентов со всего Союза. Конечно, я завидовал этим ребятам и не мог даже представить, что сам окажусь в инженерно-физическом институте. В 1973 г. на Дальний Восток приехала комиссия из Москвы и я был отобран в числе трех студентов, которые поехали учиться на специальном факультете физики МИФИ.

Конечно, уровень образования сильно отличался от уровня регионального университета, в котором я учился. В первый год мне было очень тяжело, но со временем я освоился и успешно влился в студенческую жизнь.

Моим учителем был профессор Юрий Алексеевич Быковский, бессменный декан специального факультета физики. Вместе с ним мы прошли все ступени образования и научных исследований. Он руководил моей дипломной работой, а затем был научным руководителем кандидатской и докторской диссертаций. Вся моя жизнь была тесно связана и с МИФИ, и с Физическим институтом АН СССР, сотрудничество с которым предполагалось в рамках обучения на спецфакультете. Поэтому отделение квантовой радиофизики стало для меня родным. И спустя много лет я с удовольствием читаю там лекции для студентов МИФИ.

— Вы часто приезжали на обучение в Москву, защитили здесь кандидатскую и докторскую диссертации, но каждый раз возвращались обратно в родной Приморский край. Почему?

— Я люблю свой край. Он мне очень дорог, и у меня никогда даже мысли не было о том, чтобы остаться в столице. Кстати сказать, по условиям обучения на специальном факультете МИФИ выпускники должны были вернуться назад, поскольку стояла задача подготовки научно-педагогических кадров для регионов. Но по факту вернулись немногие.

После обучения я по распределению попал в Институт автоматики и процессов управления Дальневосточного научного центра АН СССР. Здесь работал интересный коллектив, созданный человеком с легендарной биографией — Филиппом Георгиевичем Старосом. В те годы его знали как основоположника отечественной микроэлектроники.

Считается, что Старос родился в Греции. Его семья эмигрировала в США, где он получил образование и принимал участие в реализации атомного проекта. Даниил Гранин написал о нем книгу, которая позже была экранизирована, — «Бегство в Россию». Ф.Г. Старос создал на Дальнем Востоке отдел систем искусственного интеллекта. В 1970-е гг. об этом еще мало было известно. Работая в ИАПУ, я участвовал в работах по созданию так называемого трехмерного куба Староса.

Идея ученого заключалась в том, что множества структурных элементов, необходимых для создания систем искусственного интеллекта, которые тогда могли быть реализованы только на плоскости кремниевой подложки, было явно недостаточно. Необходимо было наращивать вычислительные возможности. Ф.Г. Старос предложил уйти в третье измерение, сделав из плоскости куб.

Идея интересная, но при реализации возникли проблемы. С переходом в третье измерение возникали короткие замыкания. Поэтому связь между слоями необходимо было обеспечивать другим способом. Так мы стали работать с электрически нейтральными фотонами. Наши первые работы опередили американские исследования минимум на пять лет.

К сожалению, в 1979 г. Филипп Георгиевич ушел из жизни, вместе с ним пропал запал отдела систем искусственного интеллекта. Я же поступил в аспирантуру и продолжил обучение в МИФИ. После защиты кандидатской диссертации мне делегировали полномочия по набору студентов для обучения на специальном факультете физики. Нам удалось отправить на обучение около 50 талантливых студентов, из них на Дальний Восток вернулись только пятеро. Но каждым из них я могу гордиться. Мои ученики составили костяк научной школы лазерной физики и фотоники на Дальнем Востоке. Все это удалось реализовать благодаря тому, что был создан Дальневосточный научный центр Академии наук СССР, затем преобразованный в Дальневосточное отделение Российской академии наук, которое сегодня мне посчастливилось возглавить.

— То есть вы как никто знаете, насколько важной составляющей научного развития может быть региональная и молодежная политика в науке.

— Безусловно. Без хороших кадров нельзя достичь успеха. И сегодня, к сожалению, кадровый вопрос остается острым. В те годы, когда я работал на Дальнем Востоке, наблюдался большой приток кадров из центральных регионов — из Москвы и Санкт-Петербурга, из Новосибирска, Минска, и даже из Киева. Но после 1990-х гг., конечно, многое изменилось.

Сегодня мы вынуждены опираться только на собственные силы — наши университеты. Сотрудники ДВО РАН ведут занятия в Дальневосточном федеральном университете. В последнее время мы активно работаем над созданием базовых кафедр академических институтов. Приятно, что ректоры идут нам навстречу. Дело в том, что ДВФУ находится на острове Русский, а академгородок — в другой части Владивостока. Ректорат выделил специальный автобус. Студентов привозят на целый день в академические институты, где они слушают лекции, участвуют в практических занятиях и работают в научных лабораториях. Всего через полгода работы в научной лаборатории студентов просто невозможно узнать — они буквально поглощены наукой и уже на раннем этапе имеют серьезные научные публикации, что весьма впечатляет.

— В вашей биографии есть эпизод, который очень меня заинтересовал. Когда вы вернулись на Дальний Восток после защиты кандидатской диссертации, в лаборатории не хватало оборудования. И вы буквально по частям собирали необходимую технику для исследования, в том числе соорудили специальный стол из бетона.

— Да, действительно, когда я вернулся на Дальний Восток после защиты диссертации, отдел Ф.Г. Староса перестал существовать. Поэтому я отправился в Политехнический институт и стал работать на кафедре общей физики. Условий, прямо скажем, не было, но мне выделили помещение, которое не без помощи сотрудников удалось быстро оборудовать.

Уже потом появились первые студенты, и постепенно небольшая лаборатория превратилась в большой отдел, который по сей день работает в Институте автоматики и процессов управления.

— Сталкиваются ли современные молодые ученые с проблемой отсутствия оборудования?

— За последние годы многое изменилось в лучшую сторону. Хотя, положа руку на сердце, надо сказать, что оборудования всегда не хватает. К тому же оно быстро устаревает, появляются новые средства, которые предоставляют возможности исследователям. Но, как мне кажется, из жизни ученых ушла та романтика, которая чувствовалась в наши годы. Многим из нас приходилось создавать каждую установку самостоятельно. А современные приборы больше напоминают конструктор Lego, когда из разных базовых частей можно с легкостью собрать нужную установку.

Порой замечаешь, что молодым ученым и в голову не придет слегка изменить угол наклона того или иного элемента, поменять расположение деталей. Поэтому романтика поиска, анализа эффектов от разного расположения деталей установки, к сожалению, ушла. Хотя, конечно, те возможности, которые предоставляют современные лаборатории, существенно превосходят те, что были в нашем распоряжении.

— Дальний Восток от столицы отделяет много тысяч километров. Замечаете ли вы некоторую отдаленность от общероссийского научного сообщества?

— Нет. Оторванности мы не ощущаем, особенно сегодня, когда по видеосвязи можно организовать любое обсуждение, форум, конференцию.

С началом формирования дальневосточной научной школы лазерной физики и фотоники мы стали проводить различного рода семинары, а потом организовали собственную международную конференцию — Азиатско-Тихоокеанскую конференцию «Фундаментальные проблемы опто- и микроэлектроники». Конференция проходит раз в два года в одной из стран-участниц: России, Японии, Корее и Китае. В ней принимают участие множество ведущих ученых, в том числе из центральных регионов России. Поэтому у нас очень тесное общение как с российскими, так и зарубежными коллегами.

— Дальневосточное отделение Российской академии наук — это большая структура с множеством различных институтов и научных направлений. Какие задачи вы как руководитель намерены решать в первую очередь?

— Эти задачи уже поставлены новым президентом РАН Геннадием Яковлевичем Красниковым в его докладе на общем собрании РАН. Многие положения перекликаются и с моей программой, в том числе те, которые связаны с развитием регионов.

Прежде всего необходимо наладить полноценные контакты с властью. Нельзя не сказать, что условия нашего взаимодействия сильно изменились с февраля этого года. В условиях санкций, когда стало невозможным закупать импортные товары, нужно рассчитывать на собственные силы. Поэтому правительства регионов повернулись в нашу сторону.

В феврале мы собрали совет директоров институтов ДВО РАН и сформулировали предложения по нашим возможностям импортозамещения. Документ получили губернаторы, полномочный представитель президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе, руководство Минвостокразвития РФ. Мы также организовали круглый стол под названием «Технологические встречи», в котором участвуют представители власти, ученые и бизнес-сектор.

Дальний Восток уникален своим океаном и обилием минеральных ресурсов. В академических институтах разрабатывают различные фармакологические препараты и биологические добавки для улучшения состояния здоровья населения. Поэтому необходимо и дальше осваивать ценные ресурсы и разрабатывать новые технологии.

Одно из важнейших научных направлений Дальнего Востока связано с разведкой месторождений на шельфе. Сегодня необходимо создавать Институт нефти и газа. Об этом неоднократно говорил и Валентин Иванович Сергиенко (председатель ДВО РАН с 2001 по 2022 г.). Дальний Восток был и остается главным регионом по добыче нефти на шельфе. Поэтому следует развивать технологии не только добычи, но и глубокой переработки.

— Сегодня все чаще говорят о кадровой проблеме. Как привлечь молодежь в науку? На какие направления в фотонике молодым ученым стоит обратить особое внимание?

— Фотоника традиционно охватывает целый спектр исследований, которые в значительной степени связаны и с региональными проблемами. Например, во Владивостоке ведутся разработки лидаров для мониторинга атмосферы и океана. Благодаря лазерным технологиям мы можем предсказать, когда начнутся «красные приливы», которые наделали шуму в 2021 г. на Камчатке.

Результаты оказались интересными. Весной в пустыне Гоби дуют сильные ветры, которые практически на 10 тыс. м поднимают мелкодисперсную пыль, содержащую окислы железа. Эта пыль в виде облаков попадает в зону Японского и Охотского морей. Железо, попадая в океан, вызывает активное размножение планктона, что приводит к визуальному изменению цвета воды.

Сенсорные технологии позволяют специалистам следить за океаном. Скажем, для морских биологов важно наблюдать за первичным звеном пищевой цепи — планктоном. От его здоровья зависит состояние других рыб, моллюсков и прочего. Раньше биологи опускали на определенную глубину батометры, с помощью которых брали пробу воды. Затем приходилось доставлять пробы на борт судна или в лабораторию для исследований. Непродуктивно и затратно. Мы разработали зонд, позволяющий по волоконному световоду доставить излучение в определенное место под водой. Приборы получают сигнал флуоресценции, по спектру которого можно судить о состоянии планктона.

И, конечно, в океане случаются различные сейсмические явления, которые сами по себе опасны, но и могут вызывать разрушительные цунами. Разработанные нами высокочувствительные волоконно-оптические сенсоры позволяют следить за этими событиями на большом удалении от эпицентра.

Лазерное излучение активно используется для восстановления различного рода деталей. Подобные технологии особенно интересны для авиаремонтных предприятий. Отмечу, что ИАПУ — единственный институт в России, умеющий работать с магниевыми сплавами. Несколько лет назад на параде победы пролетал СУ-25. Этот полет мог бы не состояться, если бы мы не восстановили шасси самолета. Другой значимый проект связан с созданием роботов-чистильщиков, которые очищают суда от биообрастания, используя лазерное излучение.

Поэтому могу сказать, что на Дальнем Востоке школа лазерной физики и фотоники предоставляет молодым ученым разные возможности. Все, кто к нам приходят, сразу попадают в творческий научный коллектив.

С другой стороны, мы видим, что мало ребят после школы хотят изучать физику. Свой негативный вклад вносит система оценок ЕГЭ, из-за чего происходит сильный отток кадров. Талантливые абитуриенты, сдающие физику и математику на 80–100 баллов, востребованы центральными федеральными университетами. Поэтому мы стараемся привлекать и тех, кто не смог набрать высокий балл. Это не значит, что студенты плохие, ничего не знающие, скорее всего у них не было достойного преподавания предметов в школе. Но мы стараемся с ними работать, проходя в первом семестре школьную программу математики и физики.

Далее сложности связаны с тем, чтобы удержать тех, кого мы воспитали. Стоит только бакалавру где-то засветиться на студенческой конференции, он тут же получает приглашение в магистратуру от центральных вузов. И, конечно, чаще всего те, кто уехал, уже не возвращаются. Поэтому мы всеми силами стараемся создавать условия для привлечения молодых людей в науку.

Другая проблема регионального характера связана с фондами, выделяющими финансирование на научные исследования. И здесь правительство, в том числе региональное, должно активнее отстаивать наши интересы. Например, недавно проходил конкурс по созданию инжиниринговых центров. Правительство края, администрация города, руководители ключевых предприятий подписали документы о необходимости создания такого центра на Дальнем Востоке. Вы думаете, мы выиграли? Нет. Я считаю, это неправильно. Этот центр очень нам нужен. Однако ничего не вышло.

Когда-то по договоренности с министерствами существовала дальневосточная квота на определенных всероссийских конкурсах проектов. Ведь в регионах сложнее конкурировать со столичными институтами. Сейчас подобные программы не реализуются. В этом смысле необходимо пересматривать политику в отношении развития научного потенциала региона.

— Возможно, в нынешнее время ситуация изменится к лучшему.

— Я уверен, что так и произойдет. Мы видим, как меняется понимание важности импортонезависимости. А основные разработки высокотехнологичного оборудования создаются, конечно же, в академических институтах.

Но прежде всего необходимо раскачать научно-исследовательский корпус, вернуть отраслевые лаборатории. В этом смысле я, конечно, надеюсь на президента РАН Г.Я. Красникова, который неоднократно выражал правильную конструктивную позицию по этому вопросу. Он понимает, что развитие науки зависит от диалога с властью и бизнесом. А институты, в свою очередь, должны максимально внедрять свои разработки, чтобы они не лежали на полках, а были реально востребованы экономикой нашей страны.

Дальневосточное отделение Российской академии наук — это 32 института, среди которых три федеральных и национальных центра. В этих организациях трудятся более 6 тыс. человек — мощный научный отряд, который способен на многое, для того чтобы развивались и Дальний Восток, и вся Россия.