У птиц в переднем отделе мозга, отвечающем за сложное поведение, содержится больше нейронов, чем у большинства млекопитающих, включая низших приматов. Такое неожиданное открытие сделали ученые из университета Вандербильдта (США) под руководством доктора Сюзаны Эркулано-Хаузел (Suzana Herculano-Houzel), совместно с коллегами из Карлова университета в Праге (Чехия). Статью об этом, опубликованную в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences, пересказывает портал Medical Xpress.
Исследовав строение головного мозга 28 видов птиц, от зебровой амадины до страуса эму, ученые пришли к выводу, что в среднем они имеют больше нервных клеток в паллиуме, соответствующем коре больших полушарий, нежели млекопитающие. Самыми «мозговитыми» оказались попугаи и певчие птицы: у них количество нейронов в паллиуме варьирует от 227 млн до 3,14 млрд и от 136 млн до 2,17 млрд, соответственно. Это вдвое больше, чем у приматов, имеющих мозг той же массы, и вчетверо больше, чем у грызунов.
Как же так получается? Дело в том, что мозговые нервные клетки птиц меньше, чем у зверей, и плотнее упакованы. Кроме того, более значительная их доля концентрируется именно в переднем отделе мозга.
«При проектировании мозгов, природа может регулировать два параметра: размер и количество нейронов, и их распределение между разными мозговыми центрами. В случае с птицами мы видим, что используются оба этих приема», — объяснила Эркулано-Хаузел.
Неудивительно, что умнейшие из птиц могут делать такие вещи, доступные, как считалось до недавнего времени, только приматам. Например, использовать орудия труда, делать сложные умозаключения и строить планы на будущее, запоминать и различать человеческие лица, и даже — после соответствующей дрессировке — с высокой точностью диагностировать у человека рак.
Одним словом, пренебрежительное выражение «птичьи мозги» нужно выбросить на свалку истории, уверены ученые. На самом деле, в ходе своей эволюции птицы «разработали» альтернативный способ стать умными: не гнаться за размером мозга, а компактно упаковывать маленькие нейроны, позволяя лишь некоторым из них вырастать до такого размера, чтобы формировать длинные нервные цепочки.
При этом сделанное открытие ставит новые интересные вопросы. Например, приводит ли более плотная упаковка птичьих нейронов к большим затратам энергии (метаболизм у птиц, как известно, гораздо быстрее, чем у млекопитающих). И не сыграла ли компактность мозга — от которой предки млекопитающих в свое время отказались — свою роль в возникновению способности к полету. Для того, чтобы разобраться в этом, потребуются дальнейшие исследования.
