Спустя 50 лет после первого выпуска телепрограммы «Очевидное — невероятное» портал «Научная Россия» публикует воспоминания Сергея Петровича Капицы о том, как он принял решение о создании передачи и какое значение она имела для него самого.

Для меня это было непростое решение. Помню, я спросил Льва Андреевича Арцимовича, идти ли мне на телевидение. «Попробуйте, — ответил он, — но стоить это вам будет дорого, это неизбежно отразится на отношении к вам коллег-ученых и разрушит вашу академическую карьеру». Так оно и оказалось. Но, по-моему, это стоит того: ведь я получил трибуну, с которой перед громадной аудиторией можно говорить о проблемах науки и общества — тех проблемах, которые я много обсуждал и с ним, и с моим отцом. Я думаю, что без этих разговоров, без этой домашней работы мне было бы очень трудно вести свои передачи и рассчитывать на их успех. Отец же скептически относился к этому делу. Журналистов он считал за недостойных собеседников и почти никогда не давал интервью. Даже когда в 1978 г. он получил Нобелевскую премию, он спасался от прессы в Барвихе, в правительственном санатории. А я за него отдувался, должен был отвечать на все вопросы журналистской братии, а потом ему докладывать обо всем, что происходит. Но иногда журналисты все же пробирались к нему. Как-то я приехал в Барвиху и застал отца в парке на скамейке с одной очень эффектной дикторшей с центрального телевидения. Она брала интервью, и когда я подошел, видимо, желая сказать что-нибудь приятное, заулыбалась: «Смотрите, какой у вас знаменитый сын». Отец повернулся и ответил: «Это я знаменитый, а он только известный».

Из дневников Анны Алексеевны Капицы, мамы Сергея Петровича, 1973 г.:

«24 февраля в субботу смотрели Сережину первую передачу — комментарии к научно-популярным фильмам. Очень хорошо говорит, свободно, держится хорошо. Мы удивлены, что хорошая дикция, очень четкая мысль хорошо выражена в довольно короткие промежутки между кусками фильмов. Как он это делает — удивительно, ведь это импровизация перед телевизором? Он сам очень заинтересован и, по-моему, несколько удивлен, что у него хорошо получается. В этом отношении он скромен, но это ему нравится.

...У него талант энциклопедиста. Вот и в передачах чувствуется то же самое. Он сейчас очень заинтересован культурой, преподаванием, Физтехом. Это все у него хорошо получается».

А.А. Капица, мать С.П. Капицы. Источник: архив журнала «В мире науки»

А.А. Капица, мать С.П. Капицы. Источник: архив журнала «В мире науки»

 

Работа над программой меня увлекла. Очень много сил и времени ушло на овладение собой: надо было научиться держаться, думать и говорить перед камерой. В этом мне очень помогло терпеливое, полное веры в успех, отношение моих коллег, профессионалов телевидения. Было ли у нас, и у меня в частности, с самого начала понимание цели — дать ответ на требования времени, на ожидания зрителей? Пожалуй, было только ощущение нужности работы. Понимание этих требований и ожиданий пришло потом, не ранее чем через год после того, как начала выходить передача. Первые же полгода можно назвать ученическими или, во всяком случае, временем поиска. Очень важен был приход в нашу передачу Льва Николаева*. Вместе с ним мы вырабатывали форму и принципы «Очевидного — невероятного». Он вырос в крупную творческую единицу и уже на телевидении нового времени блистательно реализовал проект «Цивилизация».

А я остался со старой формой, которая служит главной цели — объяснению места науки в обществе. И здесь разговор с крупными личностями, учеными — это ключ к успеху. В свое время многие говорили мне: «Зачем вещи, которые известны любому кандидату наук, рассказывать устами великого академика или нобелевского лауреата?» Может быть, кандидат что-то расскажет даже лучше, но магия личности — решающий фактор на телевидении.

Иногда я и сам удивляюсь тому, как люди воспринимают телевидение. С моими родителями жила старушка Марья Сергеевна, помогала им по хозяйству, замечательно готовила. Как-то мы с ней вместе смотрели одну из моих первых передач, еще в черно-белом варианте. И вот она, сидя рядом со мной на диване, спрашивает: «Сергей Петрович, когда вы там говорите, вы же меня видите?» Если бы я не сидел рядом с ней на диване, для нее не было бы никакого сомнения в том, что я обращаюсь с экрана лично к ней, к Марье Сергеевне. Я думаю, что она была не одинока. Что еще можно сказать о влиянии телевидения на сознание? Я очень обязан тем, кто помог мне сделать первые шаги на новом поприще, кто учил меня работать в студии.

...С самого начала мы отказались от написанного текста: хорошо продуманные тезисы и ясная голова — вот с чем нужно приходить в студию. Передача записывалась на видеомагнитофон; тогда не было современных возможностей видеомонтажа. В большинстве случаев надо было мгновенно включаться после показа очередного кинофрагмента и так же четко подводить к следующему. Иногда сигналом к тому, что через шесть секунд я закончу говорить, служил мой жест — я снимал очки. В других случаях я должен был точно уложиться в «окно». Такие жесткие рамки заставляли очень дисциплинировать речь и строго следить за временем. Рекордным был случай, когда из-за того, что часть фильма была вынута из передачи, надо было срочно заполнить это место рассказом на семь минут восемь секунд. Я смог относительно складно говорить, не глядя на часы, и уложить рассказ в семь минут четырнадцать секунд!

С.П. Капица с первым главным редактором программы «Очевидное — невероятное» Л.Н. Николаевым. Источник: архив журнала «В мире науки»

С.П. Капица с первым главным редактором программы «Очевидное — невероятное» Л.Н. Николаевым. Источник: архив журнала «В мире науки»

 

Название передачи предложила Ирина Александровна Железова, которая была старшим редактором всего отдела. Оно происходило из научно-популярного фильма, снятого киевской студией. Название показалось привлекательным и закрепилось на долгие годы. Эпиграф был найден режиссером Б.М. Левковичем. У этого эпиграфа любопытная история. Она описана подробно у Н.Я. Эйдельмана:

«Сначала Пушкин написал:

О сколько ждут открытий чудных Ум и труд...

Мысль сразу не дается. Поэт, видимо, находит, что Ум и Труд — слишком простые, маловыразительные образы. Постепенно они вытесняются другими — “смелый дух”, “ошибки трудные”.

И вдруг появляется “случай”:

И случай, вождь...

Позже — новый образ, “случай-слепец”:

И случай

отец Изобретательный слепец...

Затем еще:

И ты слепой изобретатель...

Наконец:

И случай, Бог изобретатель...

Стихи не закончены. Пушкин перебелил только две с половиной строки и почему-то оставил работу.

Этот текст для Полного академического собрания сочинений Пушкина готовила Татьяна Григорьевна Цявловская. Она рассказывала, что ей жалко было отправлять чудесные строки в ту, финальную часть третьего тома, которая предназначалась для неосновных, черновых вариантов: ведь там стихи станут менее заметны и оттого — менее известны... В конце концов редакция решила поместить среди основных текстов Пушкина две с половиной беловые строки <...> и еще две с половиной строки, которые Пушкин окончательными не считал»**.

Последняя строчка «и случай, Бог изобретатель…» — самая гениальная. Но на советском телевидении ужасно боялись слова «Бог» и эпиграф долго существовал без нее, только когда Бога допустили на телевидение, мы смогли прибавить последнюю строчку.

Прошло немало времени, прежде чем наша деятельность начала получать признание в высоких научных кругах. Крупные ученые — а именно их участие для нас было принципиально важно — поняли, что от них ждут в передаче не отчета, не ликбеза, а дают им возможность поделиться своими взглядами на мир и познание, поразмышлять о природе вещей, о перспективах наук. Причем шире, чем это возможно в их повседневной работе, ограниченной, как правило, рамками специализации. Участие в передаче стало престижным делом. «Кадровый вопрос» был решен, но вскоре наметилась другая трудность. Дело в том, что в первые годы существования передачи мы располагали довольно большим фондом хороших фильмов, накопленных научно-популярным кинематографом, и строили свои планы исходя из имеющихся в нашем распоряжении картин. Мы выстраивали передачи так, как того требовала не логика мысли, а логика эмоциональных связей между отдельными кинофрагментами.

«Очевидное — невероятное» с академиком А.А. Баевым. Источник: архив журнала «В мире науки»

«Очевидное — невероятное» с академиком А.А. Баевым. Источник: архив журнала «В мире науки»

 

Но даже позднее, когда мы перешли к панораме научных идей, фильмы продолжали играть значительную роль в «Очевидном — невероятном». Они позволяли экономно излагать важные для миропонимания научные идеи на языке образов. К сожалению, запас фильмов пополнялся куда медленнее, чем расходовался нами. И скоро мы ощутили настоящий голод. Большая часть создаваемых научно-популярных фильмов относилась к разряду чисто информационных или так называемых технико-пропагандистских. Доля же мировоззренческих картин, фильмов-исследований, фильмов-размышлений уменьшалась. Более того, обнаружилось, что целый ряд важных тем научно-популярным кинематографом вообще не охвачен, отдельные научные направления и даже целые науки оказались вне его поля зрения. Особенно острый дефицит открылся нам в области научно-социальных проблем. А ведь это крайне важно — строить мост не только между наукой и людьми, но и между наукой и обществом.

Вспоминает Лев Николаевич Николаев:

«Как восприняли зрители появление новой программы? Реакция была знаменательной. Тон и число писем говорили о том, что передача попала в цель. Причем даже беглый обзор писем позволял выделить редкий для телевизионной почты контингент зрителей — научно-техническую интеллигенцию, людей достаточно молодых и активно работающих в своих областях. Мы увидели в этом еще одно подтверждение актуальности новой программы. Именно такого зрителя мы и надеялись заинтересовать. Посыпались вопросы, предложения, рекомендации...

Единодушия не было лишь в одном — в отношении к ведущему. Одни приняли С.П. Капицу безоговорочно, другим он, что называется, не пришелся по вкусу. Этим любопытным феноменом заинтересовался кинокритик Л.М. Рошаль. Провел анализ, пересмотрел десяток передач. И пришел к такому выводу: С.П. Капица не соответствует сложившемуся стереотипу телевизионного ведущего. Он не улыбается зрителю, не старается ему понравиться и уж тем более не заискивает перед ним. Он обращается к зрителю как к серьезному собеседнику, предлагает ему принять участие в размышлении. Он сам работает на экране и заставляет работать других. (Тут вспоминается реплика И.С. Козловского, который обратил внимание на то, что С.П. Капица иногда не договаривает мысль, и прямо спросил у него: "Это что, такой прием? Чтобы люди домысливали сами?")»

* Лев Николаевич Николаев (1937–2011) — первый главный редактор телепрограммы «Очевидное — невероятное», автор и ведущий телепрограммы «Цивилизация».

** Эйдельман Н.Я. Твой девятнадцатый век. М.: Дет. лит., 1980. 272 с.

Рассказ четвертый «О сколько нам открытий чудных...» см. также в книге «Между очевидным и невероятным» (Между очевидным и невероятным. М.: Искусство, 1985. С. 18).