Аргументы недели – Президент РАН А.М. Сергеев: В СССР было другое отношение к ученым

Практически закончился очередной тематический период времени – Год науки и технологий. В его рамках или за ними было проведено некоторое число полезных и множество бесполезных, но статусных мероприятий. Министр науки Валерий Фальков и профильный вице-премьер Дмитрий Чернышенко мотались по стране, то открывая карбоновые полигоны, то спуская на воду научные шлюпки, интерпретируемые СМИ новейшими и обязательно инновационными супернаучными судами. За фанфарами восторженных комментариев в тени скромно осталась собственно сама настоящая Наука, которая в праздничный год продолжала нести ощутимые потери. Как, например, арест НИС «Академик Иоффе» в Дании. Преждевременные итоги научного года «АН» подвели с формально главным учёным страны – президентом РАН Александром СЕРГЕЕВЫМ. Публикуем материал на нашем портале.

 «Знание» – сила!

– Александр Михайлович, признайтесь честно, в такой год государство наконец-то выделило вам квартиру в Москве как президенту РАН?

– Нет. Я всё так же снимаю хорошее жильё в служебном доме Академии наук…

– Простите, что перебиваю, но трудно представить себе легендарного академика и президента АН СССР Александрова, например, который бы ютился в Москве на съёмной квартире в Черёмушках. Собственно это говорит всё об отношении власти к науке.

– Квартир учёным не дали, денег тоже. Давайте тогда о других «положительных» итогах. Лично для вас: что самое главное было сделано?

– Назову два самых важных, на мой взгляд, события. Создание, точнее, возрождение российского общества «Знание». Они сейчас ищут новые формы работы, новые формы подхода к молодёжи. Мы вместе с ним запланировали ряд интересных мероприятий. Если это «Знание» не уйдёт в работу для галочки, то будет всё здорово и полезно для страны.

И второе важное для меня событие – открытие Национального Центра физики и математики в большом Сарове. Я его называю «Академгородок XXI века». Это открытая в отличие от малого Сарова территория, на которой будут построены комплексы установок megascience и развёрнуты исследования в самых современных научных направлениях – от физики высоких энергий и сверхсильных полей до искусственного интеллекта и нейронаук. Это станет точкой притяжения для учёных всего мира. По моей оценке, может стать главным научным проектом для страны в этом веке. А так событий, конечно, было много. И конечно, много ленточек перерезаем.

– И «Знание», и центр, и кванториум с «Сириусом» – это школы научного «олимпийского резерва». А где народные команды, если продолжать аналогию, где тот массовый спорт, который, как навоз, позволяет растить чемпионов? Простите, но это напоминает потёмкинские деревни. Мол, есть центр за 5 миллиардов, значит, есть и наука.

– Всё одновременно поднять нельзя. Без пилотов, без маяков, на которые надо ориентироваться, поднять ничего нельзя. В стране должна быть система подготовки научно-технической элиты, должны быть места, где учиться очень трудно! Как, собственно, и должно быть: учиться надо, выкладываясь на 100%, а не развлекаясь.

Я много общаюсь с преподавательским составом. Есть неудовлетворённость теми социальными лифтами, траекториями, которые должны приводить одарённых и мотивированных ребят в эту научно-техническую элиту. А ведь в 2030-е годы они придут на командные должности в стране, в науке, в образовании, в технологии.

И сегодня сложнейшая задача стоит: как отобрать таких, как вывести на эту траекторию, как сделать, чтобы они не уехали, не ушли в торговлю, не свернули с пути.

– Эти «точки роста», на ваш взгляд, вытянут будущую элиту из образовательного болота, в которое её загнали реформаторы типа Грефа и его Раковой, или болото их затянет?

– Настоящую элиту готовят если не с детского сада, то со школы точно.

В каком подчинении у нас школы? Не в федеральном, не в областном, в муниципальном. Уборка мусора тоже. У главы муниципалитета болит голова, как тепло в дома дать. Какие школы как точки роста?! Какие талантливые дети?! Минимум, который заинтересован в школах как кузнице научных кадров, это уровень области, края.

У нас есть 108 так называемых школ РАН, академики и профессора РАН там читают лекции, помогаем с учебными планами, конкурс туда. Года три назад предложили перевести их на губернский уровень и дать дополнительно небольшие деньги на «профориентацию». Бывший министр просвещения Ольга Васильева – за, губернаторы – за. Все за. Но ничего официально пока не сделано. Нормальные главы регионов их опекают неформально. Правда, некоторые из них уже ушли…

– Как ушли и наши, светлая им память, советские Учителя. Кто сегодня работает в школе? Сформировавшиеся в безвременные 90-е. Какое воспитание?! Какая наука?!

– Это гигантская проблема, согласен. Плюс учителя видят хорошие декларации о важности их миссии (нормальные зарплаты, льготы) и реальное положение дел. Если брать среднюю зарплату по школе: с окладом директора и замов, то все указы президента соблюдены. Если же взять чистые оклады учителей, да ещё в небогатых муниципалитетах, то где уж там! Приходится две ставки брать, а это огромная нагрузка.

Если вспомнить знаменитую фразу профессора географии из Лейпцига Оскара Пешеля о том, что «войну выиграл школьный учитель», то каково будет наше место в нынешней войне за технологии, а не за территории? Возможно, школы как точки «научного роста» – наш шанс если не выиграть сегодняшние войны, то хотя бы не проиграть их.

– «Они сражались за технологии»! А вот будут ли они сражаться за Родину – большой вопрос. Московский политех выселяют в Коммунарку из центра, Тимирязевку вновь собираются застроить, у РАН отбирают последнюю гостиницу, в которой учёные могут пожить за приемлемые цены. Студенты видят, что власть лицемерит, когда говорит, что стране нужны образование и наука. Стране нужна коммерческая застройка в широком смысле…

Их пострел везде поспел

– Как говорили раньше, «книга – лучший подарок». Вам, академии точнее, подарили в тематический год немного денег на приведение российских научных журналов, ныне убогих, в божеский вид?

– Если в реальных цифрах с учётом инфляции финансирование науки не увеличивается, то откуда же брать средства на какие-то научные журналы?!

Вы назвали их «убогими», как ни горько признавать, но в отношении некоторых из них вы правы. Статьи, напечатанные в них, практически не цитируются. Но как они попали в такое состояние? От нас, учёных, финансовый блок правительства требует отчётности в виде статей, которые опубликованы в самых цитируемых научных журналах. То есть, получая российские рубли из бюджета в виде госзадания, мы отчитываемся перед российским правительством публикациями в преимущественно американских научных журналах. Это первое.

Второе. Так как «право первой ночи» у них, то, естественно, хороших публикаций в российской научной периодике становится меньше. И они опускаются в рейтинге. Из-за этого ещё меньше учёных отдают туда свои статьи. Замкнутый круг.

Третье. За издание наших журналов в России на русском языке платит государство. Но практически все российские академические научные журналы переводит, издаёт за рубежом и продвигает известный американский бизнесмен российского происхождения. Его интересы не всегда совпадают с интересами российской науки.

– Тут американец Шустерович и российское правительство на удивление солидарны! И, насколько мне известно, американский монополист Шустерович заставляет российских учёных (!) подписывать договор, по которому все права по распространению за рубежом их результатов переходят к нему! Даже теоретические работы по темам, которые потенциально можно использовать против нашей страны!

– Дополнительная проблема связана с тем, что издатель может по своему усмотрению расширять английскую версию за счёт включения работ нероссийских авторов, чтобы сделать журнал более продаваемым. Таким образом, теряется идентичность журнала, и в иностранной версии он вообще теряет российские корни.

Мы предлагаем исправить ситуацию и своими силами готовить качественные переводы и быструю публикацию российских научных журналов. Свежий номер должен выходить одновременно на двух языках: русском и английском. Причём в режиме open access – бесплатного для чтения и скачивания доступа.

Опыт некоторых стран показывает, что при этом рейтинг журналов пойдёт вверх, и лучшие статьи начнут вновь нести в наши журналы, что ещё более повысит рейтинг. Замкнутый круг, но уже не во вред, а на пользу стране.

Всё это – перевод сотен российских научных журналов, технические решения и прочее – стоит смешных по масштабам государства денег – порядка миллиарда рублей в год. С реальным результатом в виде роста популяризации и признания российской науки в мире и с сохранением за Россией прав на публикации российских учёных.

Больше двух лет мы стучимся во все двери с таким предложением, но видим пустые глаза и непонимание проблемы, что мы можем окончательно потерять отечественные научные журналы.

– У власти своё понимание проблем в российской науке. Часто в неумении работать обвиняют самих учёных, требуют от них «увеличить скорость инновационных разработок». Путают науку и инженерию.

– Вы правы в том, что здесь дело не только и не столько в учёных. В стране нет эффективной инновационной системы для превращения наших знаний в наши технологии. А просто так из фундаментальной науки за счёт самих учёных прибыль не извлечёшь.

Но мы всё-таки о Годе науки говорим. Хотелось бы, чтобы после его окончания об учёных не забыли, чтобы добрые слова материализовались в реальные дела, в уважение, в финансирование, а не просто посидели, поговорили и разошлись…

От автора. Довелось в тематический год прочитать официальное письмо чиновницы из Миннауки, в котором она требует назвать ей имя и отчество учёного по фамилии Персей, в честь которого названо первое научно-исследовательское судно Плавучего морского научного института! Эта дама не первый год руководит российской наукой. Под таким чутким руководством мы непременно ворвёмся в пятёрку ведущих научных держав.

Интервью проведено при поддержке Министерства науки и высшего образования РФ и Российской академии наук.