«Все переплетено, и все, оказывается, чрезвычайно близко... Эта связь, этот стык времён и есть моя тема» – писал историк Натан Эйдельман. Трудно поверить, но Эйдельман не был ни академиком, ни даже доктором наук – всего лишь кандидатом.
Доверимся авторитетам, а они оценивают Натана Эйдельмана чрезвычайно высоко. Юрий Лотман: «Натан Яковлевич не умел писать неувлекательно. Под его пером историческая наука органически перерастала в беллетристику: все оживало, делалось притягательным, загадочным, ярким». Александр Городницкий: «Поэт Иосиф Бродский заметил как-то, что «не язык – орудие поэта, а скорее наоборот: поэт – орудие языка». Если слова эти можно отнести к истории, то именно таким историком был Натан Эйдельман. Он не просто собирал и изучал документы, он буквально «жил» в материале, как бы перемещаясь в исследуемую эпоху и среду и вступая в прямой контакт с ее героями».
А герои Эйдельмана – это первое небитое поколение русских дворян, то есть декабристы, император Павел, последний летописец – Карамзин. «Грань веков», «Большой Жанно», «Последний летописец», «Апостол Сергей», «Лунин», «Твой восемнадцатый век», «Твой девятнадцатый век» и «Вьеварум», что означает Муравьев, прочитанный наоборот. Мысли и слова этих героев оказывались у Эйдельмана неожиданно актуальными и будто описывали близкую советскую действительность. Написанные замечательным русским литературным языком книги Эйдельман расходились огромными тиражами и приобщали к истории сотни тысяч молодых и взрослых людей. Но это была не просто публицистика – то были настоящие научные исследования – недаром Натан Яковлевич пользовался огромным авторитетом в ученых кругах.
