Мероприятий, подобных прошедшему 8 декабря, не устраивали в РАН с 2006 года. Тогда обсуждать общие проблемы собрались представители шести еще не объединенных академий. Теперь представители самых разных специальностей занимались проблемами одной сферы — фармакологии, обсуждали основы эффективности и безопасности лекарственных средств. Приехала на встречу и министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова.
И в зале, и кулуарах встречи президент РАН Владимир Евгеньевич Фортов говорил об одном: нынешняя сессия созывалась именно для координации ученых смежных направлений. По словам академика Фортова, уровень отечественных фундаментальных разработок в области фармакологии вполне соответствует мировому. А вот довести содержание аптек до мирового уровня мешают бюрократические барьеры в регистрации препаратов, долгое внедрение разработок. Однако все эти проблемы придется решать в рамках импортозамещения — теперь, когда зарубежные лекарства стали слишком дороги.
«Необходимо, чтобы мы как можно меньше зависели от зарубежных поставок, и как можно больше сделали сами. Однако, это не значит, что нужно отказаться от качества. Никто не говорит о том, что нужно делать дешевое и плохое», — заявил академик Фортов.
О конкуренции на рынке лекарств говорил и директор института пульмонологии Александр Григорьевич Чучалин. Сначала он напомнил журналистам, как всего за пару лет были переведены на отечественные препараты больные гемофилией. Однако формирование рынка — это не задача Академии наук. Необходимо развивать собственную фарминдустрию.
«Есть лекарственные средства, которые нужно регистрировать мгновенно. Например, препараты, необходимые при лечении отдельных форм рака или орфанных заболеваний. Но бюрократическая система растягивает их регистрацию до трех-пяти лет».
Услышав вопрос о традиционных проблемах ученых, Александр Григорьевич сказал, что не хочет заниматься нытьем, а лучше расскажет, что несколько дней назад была сделана тридцать восьмая в России пересадка легких, причем работала бригада молодых врачей. Хорошо бы оптимизм академика массово разделяли участковые терапевты и узкие специалисты провинциальных поликлиник и больниц.
Затронули вопрос об импортозамещении и другие ученые. Главный ученый секретарь президиума Российской академии наук Михаил Александрович Пальцев утверждал: Россия должна сама производить препараты от заболеваний, которые лидируют в списке причин смертности. Сегодня это сердечнососудистые и онкологические заболевания. Нужны также свои антибиотики и антиинфекционные препараты.
Ему вторил член-корреспондент академии наук генеральный директор Национального исследовательского радиологического центра имени П.А.Герцена Андрей Дмитриевич Каприн:
«Нас немножко избаловали импортные препараты для химиотерапии и радиологии. Мы даже перестали делать заказы для наших физических и физико-химических институтов. Сейчас же мы возобновляем заказы отечественным институтам в нашем Обнинске. В результате препарат с изотопами йода, который у немецкого производителя стоит сто евро, мы сделали за две тысячи рублей».
По словам Андрея Каприна, отечественный рынок подобных препаратов не надо создавать — спрос на них и так огромен. Нужно просто вернуться к той логике сотрудничества, по которой Обнинский радиологический центр некогда создавался в окружении физико-химических институтов, а еще — не терять качества продукции.
Говорилось и о том, что в ближайшем будущем отечественная наука должна перейти к персонализированной медицине — когда вместо стандартизированного лечения врачи будут индивидуально наблюдать и корректировать каждого больного, а лекарства — специально изготавливаться для каждого человека с использованием его собственных клеток.
Об оптимистичном положении российской фундаментальной науке и трагической ситуации в медицине рассуждал Председатель Сибирского отделения РАН Александр Леонидович Асеев.
По его словам, московской сессии предшествовали аналогичные заседания отделений, и речь там шла о современных генных и клеточных технологиях. И хоть в отечественной фармакологии нет тех миллиардов долларов, которые тратятся на эту область по всему миру, один только институт фармакологии разработал лекарства, которых в прошлом году было продано на пять миллиардов рублей. «Российским ученым много не надо — внимание, забота и немножко денег».
Вместе с тем внедрить препарат в производство и довести его до клиник, по признанию академика Асеева способны у нас редкие герои, а отдельная катастрофа состоит в том, что медицина в России с прошлого года лишена бюджета. «Мы все перевели на страховую схему, у нас опять возросла смертность. “Русский крест” возвращается».
Помощник Председателя правительства Геннадий Григорьевич Онищенко вопрос журналистов о российском рынке фармпрепаратов отмел сходу, заявив, что: «Рынок — это не наука». И тут же начал рекламировать собственный доклад о вакцинах. Из его слов получалось, что, по некоторым показателям, отечественные вакцины даже лучше зарубежных, а скоро будут еще лучше, так как при их изготовлении будут учитываться этнические особенности рецепиентов. Только вот несознательные россияне, похоже, не в курсе, и все норовят привиться от гриппа этнически чуждым импортом.
И это вполне объяснимо — как напомнил в своем докладе академик Арчаков, «стоимость нового лекарства сегодня около 2,5 млрд долларов, и по времени это 10-15 лет, ускорить не получится». На этом фоне только что принятый закон о запрете импорта лекарств смотрится сомнительно — что делать тем, кому «повезло» жить сейчас, когда российские качественные лекарства еще недоступны, а качественные импортные уже недоступны? На недавно прошедшем VI съезде детских онкологов России участники дружно сказали, что не могут ждать и продолжают пользоваться оригинальными импортными препаратами, из-за чего часто имеют «личные проблемы». «Я не имею права давать ребенку препарат неизвестного происхождения. Сегодня дженерики закупаются по тендеру, ориентируясь лишь на самую низкую цену, качество при этом никого не волнует», — сказал по этому поводу директор НИИ Детской онкологии и гематологии РОНЦ РАМН Мамед Алиев.
Но вернемся к Общему собранию. Христо Периклович Тахчиди, проректор Российского национального исследовательского медицинского университета им. Н.И. Пирогова (ранее — Второй медицинский институт), рассуждал и об ответственности врачей в эпоху новых технологий.
«Мы переходим в ту стадию, — сказал он, — когда внедряемся в клетку, в геном человека, начинаем применять биоинженерию. Вторжение в эти новые области, с одной стороны, открывает грандиозные возможности, но, с другой — это колоссальная ответственность, потому что мы не знаем, насколько значительно то или иное наше вмешательство. Так что, с одной стороны, я испытываю восторг, а, с другой, — настороженность».
Были замечены в кулуарах и представители немедицинских институтов. Директор института физики прочностей и материаловедения Сибирского отделения академии наук Сергей Григорьевич Псахье подчеркнул, что современная медицина трансдисциплинарна. Например, благодаря совместным разработкам института материаловедения и Томского государственного университета был получен перевязочный материал ВитаВаллис, в настоящее время запатентованный и продающийся в нескольких странах мира.
Кроме того, сейчас институт работает над имплантатами из нанокерамики. Совместно с ФАНО и рядом медицинских институтов создается центр 3D-печати костнозамещающих фрагментов. Подобные имплантаты используются при челюстно-лицевых травмах, а также после онкологических операций, до сих пор их изготавливали из металла. Новый же материал будет по своим физическим свойствам напоминать кость, что сделает вживление имплантата менее травматичным.
Научный руководитель института этнологии и этнографии академик Анатолий Пантелеевич Деревянко назвал происходящую сессию важной, так как на ней обсуждаются вопросы, которые касаются каждого, поскольку к медицине прибегают все. Кроме того, прошедшая сессия — первый пример живого сотрудничества нескольких отечественных академий, объединенных несколько лет назад.
Некоторым — оправданным, как кажется — диссонансом прозвучало заявление директора института фармакологии РАН Сергея Борисовича Середенина. Он весьма скептически высказался о предписании министра здравоохранения сократить сроки разработки новых лекарств с нынешних десяти-двенадцати лет до пяти-семи:
«Если девять беременных женщин посадить рядом, они за месяц не родят. Одни только доклинические исследования препарата невозможно провести менее, чем за пять-шесть лет. Соответственно, задачи министерства по сокращению сроков разработки препаратов останутся только задачами. Никто непроверенный препарат в партию не пустит.
Что до академической науки, она у нас и так постоянно страдает. Думаю, наконец, пришел момент: чем сильнее институты будут пинать за несоблюдение спущенных сверху сроков, тем сильнее они будут огрызаться».
Если ориентироваться на добрые российские традиции, то чиновники будут обвинять ученых, что медленно изобретают, промышленность, что медленно внедряют, и в конечном итоге все, кроме самих ученых, получат свой гешефт. А запланированное светлое будущее нашей медицины наступит несколько позднее ожидаемого. Очень бы хотелось ошибаться.
