Из космоса — в Подмосковье. О древних метеоритах и Музее истории мироздания — геолог Сергей Петухов

Этим летом в Московской области открылся Музей истории мироздания, созданный четырьмя учеными-энтузиастами — геологами и палеонтологами из МГУ им. М.В. Ломоносова, РГГРУ им. Серго Орджоникидзе и РХТУ им. Д.И. Менделеева. Один из основателей музея, палеонтолог и знаток метеоритов Сергей Викторович Петухов рассказал корреспонденту «Научной России» о музейном деле, древней жизни на Земле и самых необычных метеоритах.

— Какие из ваших экспонатов самые уникальные?

— Думаю, что для нас, жителей России, наибольший интерес представляют местные метеориты, прилетевшие из далекого космоса. Они абсолютно разные по составу, размеру и происхождению. Один из самых значимых экземпляров в нашей коллекции — Царев, крупнейший каменный метеорит Европы. Он был найден в окрестностях Сарай-Берке — последней столицы Золотой Орды; ныне эта территория — поселок Царев Волгоградской области, благодаря чему метеорит и получил такое название. Примечательный внешний облик также имеет Сихотэ-Алинский железный метеорит с его ярко выраженными регмаглиптами (углубления на поверхности метеорита, полученные в результате взаимодействия с атмосферой Земли. — Примеч. ред.) и корой плавления. Красивое внутреннее строение имеют палласиты — железокаменные метеориты, в которых многочисленные зеленовато-желтые зерна минерала оливина перемешаны с металлом. Типичный представитель этой группы — метеорит Сеймчан из Магаданской области.

Среди других уникальных образцов, представленных в музее, — углистые хондриты, содержащие соединения углерода, из которого, как известно, состоит вся жизнь на нашей планете. Правда, этот метеоритный углерод имеет не биологическое происхождение.

— Хондриты представляют собой древнейшее вещество?

— Да. Эти каменные метеориты (как углистые, так и обыкновенные) — древнейшее вещество нашей Солнечной системы, из которого образовывались планеты, планетоиды и астероиды.

— Насколько хорошо изучены метеориты, периодически прилетающие на Землю, и есть ли шанс обнаружить что-то новое в их составе?

— Новые химические соединения в составе метеоритов периодически находят, и, безусловно, они также могут быть обнаружены и в будущем, ведь процесс познания бесконечен, как и наша Вселенная. Сталкиваясь с метеоритами, мы всегда ожидаем новых открытий.

— Сколько метеоритов в вашей музейной коллекции и откуда они?

— Их более 500. Источники этих находок самые разные. Часть из них были привезены из экспедиций по поиску метеоритного вещества, организованных нами в разных уголках планеты. Другие были приобретены на российских и международных выставках камня, а некоторые — подарены музею коллегами и другими людьми, неравнодушными к науке. Внушительная часть обыкновенных каменных метеоритов (обнаружить которые с помощью приборов довольно сложно) были найдены визуально в пустынях. Мы провели много экспедиций в пустынях Аравийского полуострова, Северной Африки, Южной Америки, и эти поездки были достаточно плодотворными. Наша метеоритная коллекция постоянно пополняется новыми экземплярами.

— Какой из них самый древний?

— Смотря о какой «древности» идет речь. Очень старые метеориты возрастом в миллионы лет, как правило, не сохраняются. Дело в том, что обычно в них присутствует металл, который, соприкасаясь с нашими атмосферой и гидросферой, подвергается коррозии. Из-за этого в структуре метеорита образуются пустоты, что приводит к его разрушению.

Наиболее древние метеориты (возраст которых исчисляется тысячами лет) чаще всего находят в пустынях.

Такие находки (как правило, это хондриты) не очень презентабельны, так как они довольно невзрачны и имеют большое количество трещин. Наша музейная коллекция не стала исключением, и в ней, как и во многих музеях мира, самые древние метеориты родом из пустынь.

— На что вы обращаете внимание в первую очередь, принимая решение о том, выставлять метеорит на витрине или нет?

— Мы смотрим на то, насколько интересен его внутренний состав, а также берем в расчет место происхождения: метеориты, собранные на территории России, как я уже говорил, представляют для нас наибольший интерес.

— А что насчет внешнего вида?

— Это тоже имеет значение. Но для нас важна не просто красивая картинка, а внутренние и внешние процессы, сформировавшие определенный облик того или иного метеорита. Один из наших самых интересных экземпляров с этой точки зрения — крымский метеорит с условным названием Евпатория (официально оно еще не зарегистрировано). Его внешний облик уникален и ярко демонстрирует внешнее строение и динамику движения этого космического тела: метеорит летел, как пуля, о чем говорит определенная направленность струй плавления на его поверхности. В мире довольно мало подобных находок, и мы очень гордимся ею.

— Примечательно еще и то, что ваш музей — один из немногих, где метеориты можно потрогать руками. Почему вы решили пойти на этот шаг?

— Мы понимаем, что потребность в тактильных ощущениях, особенно при посещении музеев, у человека очень сильна. Осязание — один из способов нашей коммуникации с внешним миром, и его точно не стоит недооценивать. В государственных музеях метеориты, как правило, спрятаны за стеклом витрины или ограждением, но мы, будучи частным музеем, можем позволить себе оставить их открытыми для посетителей. Кроме того, среди наших гостей есть слабовидящие люди и для них возможность потрогать экспонаты руками очень важна.

— Помимо самих метеоритов, в вашей коллекции представлены породы, подвергшиеся их влиянию. Чем они интересны?

— Эти горные породы под названием импактиты происходят из кратеров ударного происхождения: они были трансформированы в результате падения крупного космического объекта. Глядя на них, вы можете увидеть следы воздействия колоссального давления и температуры. На нашей витрине также представлены тектиты — природное стекло, происходящее из расплавленных импактных кратеров и выброшенное за их пределы, порой даже за сотни километров от источника. Подобные находки интересны не только с эстетической точки зрения: они рассказывают о прошлом Земли.

— В каких местах на территории России чаще всего находят метеориты?

— Вряд ли можно выделить какие-то отдельные места, метеориты находят в самых разных географических точках. Пожалуй, самые многочисленные находки — из очагов падения метеоритных дождей. Такой дождь происходит, когда крупное космическое тело, сталкиваясь с нашей атмосферой, разбивается на фрагменты и выпадает эллипсом. Есть такое понятие, как эллипс падения: это когда впереди летит большая масса вещества, а в задней части падают его маленькие фрагменты. Так было, например, со знаменитым метеоритом Челябинск, упавшем на Урале в 2013 г. Эллипс падения этого небесного тела составил около 60 км по наибольшей полосе.

— Чем интересна деревня Талицы, где расположен музей? Находили ли здесь какие-то уникальные экземпляры?

—  Конечно, находили, но основная часть этих событий связана с палеонтологией, а не с метеоритами, и обусловлена наличием на этой территории ледниковых отложений. Тысячи лет назад древний ледник переместил земные пласты с их коренного местонахождения сюда, а вместе с ними и остатки фауны возрастом сотни миллионов лет: кораллы, брахиоподы, губки и т.п.

В деревне Талицы расположен достаточно мощный чехол ледниковой морены (скопления обломочного материала, переносимого или отложенного ледниками. — Примеч. ред.), поэтому ближайшие окрестности богаты глинами и песками ледникового происхождения.

— К слову о палеонтологии. Вторая половина вашей экспозиции рассказывает об истории жизни на Земле. Чем примечательна эта часть выставки?

— В коллекции представлены различные типы животных, обитавших на нашей планете миллионы и даже миллиарды лет назад: от микробов до Homo sapiens и его предков, а также зверей, живших с ними по соседству, например мамонта, пещерного медведя и т.д. Есть здесь, конечно, и всеми любимые динозавры, и древние амфибии. Каждый экспонат отражает историю возникновения и эволюционного развития тех или иных групп организмов, а все вместе они в доступной форме иллюстрируют богатство, сложность и многообразие животного мира нашей планеты.

— В одном из своих интервью вы рассказывали, что создателей этого музея объединяет любовь к камням. Вы с детства увлекались ими?

— Я практически равнодушен к минералам, но с детства питаю большую любовь к палеонтологическим объектам. Жизнь, запечатанная в камне, для меня даже интереснее, чем ее непосредственные носители — живые организмы. Я всегда чувствовал, что это именно то, чем мне хотелось бы заниматься. Меня манит та ископаемая тайна, которая кроется в камне и рассказывает о далеком прошлом нашей Земли: периодах, эрах и целых эонах. Это настоящая фантастика. Я вижу в этом само время! Наш Музей истории мироздания в первую очередь рассказывает о времени. Биологическое время и существование живых организмов переплетены с временем геологическим. Жизнь, впервые появившись на нашей планете, сразу же начала участвовать в крупнейших геологических процессах.

Именно поэтому геология начиная с кембрийского взрыва около 540 млн лет назад, когда жизнь приобрела скелетные формы, не может рассматриваться отдельно от палеонтологии. Следующей наукой, которая стала изучать время (на уровне генетического происхождения) стала молекулярная биология.

Генетики определили время появления последнего универсального общего предка — организмов, получивших название LUCA (Last universal common ancestor), живших около 4 млрд лет. Жаль, что в мире пока не были найдены горные породы со столь древними следами жизни.

— А какие самые древние породы представлены у вас?

— Древнейшие породы, представленные у нас (и также древнейшие в мире), имеют возраст около 4 млрд лет. Это так называемые гнейсы Акаста из Северной Америки, с Канадского щита. Но они не содержат в себе следов жизни. Ученые обнаружили в них цирконы, которые и позволили радиоизотопным методом датировать эти гнейсы. Что касается очень древних следов жизнедеятельности микроорганизмов, то в нашем музее представлены строматолиты возрастом около 3,5 млрд лет, из геологической формации Дрессер в Западной Австралии. Они ярко свидетельствуют о том, что через 1 млрд лет после образования Земли живые существа, еще будучи одноклеточными и безъядерными, уже создали водные экосистемы и начали строительство биосферы нашей планеты.

— Есть ли шанс в будущем найти еще более древние породы?

— Возможно, просверлив земную кору, мы сможем найти и более древние горные породы. Но на текущий момент тот доступный нам материал, что выходит на поверхность, имеет очаговое, локальное расположение. Это достаточно небольшие слои земной коры, изучение которых, несомненно, представляет большой научный интерес.