Экс-президент РАН Владимир Фортов: "Для меня уход Евгения Анатольевича — это большая потеря".
5 мая стало известно, что на 65-м году жизни скончался Евгений Анатольевич Микрин, генеральный конструктор — первый заместитель генерального директора ракетно-космической корпорации «Энергия», академик РАН, профессор, доктор технических наук, российский ученый в области механики и процессов управления. Член президиума РАН Евгений Микрин был выдающимся учёным, конструктором и организатором. Он внес значительный вклад в разработку систем управления транспортных пилотируемых, грузовых космических кораблей, многомодульных космических комплексов, автоматических космических аппаратов различного целевого назначения. Развитию отечественной космической отрасли ученый посвятил больше 40 лет. О том, каким был этот выдающийся человек, и каким запомнят его друзья и коллеги, наш разговор с академиком РАН Владимиром Фортовым.
Владимир Евгеньевич Фортов — экс-президент Российской академии наук, академик-секретарь Отделения энергетики, механики, машиностроения и процессов управления РАН, советник РАН, научный руководитель Объединенного института высоких температур РАН.
— Каким вы запомните Евгения Анатольевича Микрина?
— Евгений Анатольевич был человеком высокой профессиональной культуры. Та работа, которой он занимался, имеет особое значение для отечественной и мировой космонавтики. Наука об управлении и навигации крайне важна и очень трудна. Речь идет об управлении объектами массами в десятки тонн, которые двигаются с огромными скоростями, а точности, которые должны быть обеспечены, находятся на уровне нескольких сантиметров.
Поэтому проблема управления всегда была одной из центральных в ракетно-космической технике. Евгений Анатольевич был настоящим профессионалом в этой области. Он имел большой опыт построения разных технических устройств: спутников, межпланетных станций, широкого спектра иных пилотируемых и автоматических космических аппаратов.
Евгений Анатольевич был также очень обязательным человеком. Я не знаю ни одного случая, когда ему нужно было о чем-то напоминать. Если вы с ним договорились, то можно быть уверенным, что он все сделает точно в срок. За этой чертой характера стоит большой опыт работы над ответственными техническими проектами. Ведь часто на «кону» стоят жизни людей и огромные суммы денег.
Надо сказать, что он был человеком очень доброжелательным и простым. Я не слышал от него ни одного плохого слова ни о коллегах, ни о работе. Хотя, конечно, люди относились к нему с разным уровнем понимания того, что и как он делает. У него всегда было четкое понимание мотивации поступков людей.
При этом он обладал философским взглядом на вещи. Я ни разу не видел его расстроенным или огорченным. В этом смысле он напоминал мне Диогена, который никогда ничему не удивлялся и всегда был в ровном расположении духа. Диоген говорил: расстроить человека может только непредвиденное, но мудрый человек всегда предвидит всё. Доброжелательность академика Микрина Е.А. и желание делать свою работу хорошо были доведены у него до автоматизма. Он решал сложные задачи и сложные проблемы с поистине олимпийским спокойствием.
Для меня уход Евгения Анатольевича — это большая потеря. Чем дольше мы с ним были знакомы, тем больше открывались мне его уникальные профессиональные и человеческие черты. Его профессиональный уровень был чрезвычайно высок. Для российской науки, Академии и космической отрасли — это большая утрата.
— Вы ведь работали вместе над совестными проектами?
— Всего один пример. В свое время мы вместе с академиком Юрием Семеновичем Соломоновым прорабатывали идею
столкновения космических спутников на космических скоростях, с тем, чтобы сгенерировать мощные ударные волны с амплитудными давлениями в несколько миллионов атмосфер. Перед нами стояла задача, связанная с возможностями получения экстремально высоких давлений и температур. Но вопрос был в том, а можно ли столкнуть с такой точностью два космических объекта, и как сделать так, чтобы они в момент разрушения успевали передавать на Землю данные телеметрии. Мы обратились к Евгению Анатольевичу за разъяснением и помощью. Он очень точно объяснил нам ограничения и опасности, которые здесь могут возникнуть, но согласился с тем, что это важная и интересная задача. Мы попробуем вернуться к ней вновь.
— Уход из жизни академика Е.А. Микрина — это действительно большая утрата не только для всего научного сообщества, но и для коллег Евгения Анатольевича по ракетно-космической отрасли. Какое наследие оставил он будущим ученым?
— Он, действительно, был Ученым с большой буквы. Конечно, Евгений Анатольевич занимался не только космическими проблемами, в решении которых он был великолепным профессионалом. Для него не существовало мелочей. Он почти всегда присутствовал на каждых запусках. Со скосившей его смертельной болезнью, вызванной коронавирусом, он встретился во время служебной командировки на космодром Байконур.
Но он оставил после себя множество научных трудов. Он опубликовал несколько монографий, сотни статей по сложной науке управления космическими аппаратами. Все это — важное наследство для тех, кто продолжит его дело. Я уверен, что его дело будет жить, и наша космическая отрасль и дальше будет активно развиваться.
