По мнению декана биологического факультета МГУ им. М.В Ломоносова академика Михаила Кирпичникова, эпидемия коронавируса в России достигнет пика в конце апреля, а затем выйдет на плато. Но как долго будет длиться это плато, зависит от соблюдения гражданами санитарно-эпидемиологических мер, установленных правительством. Первоочередная задача для научного сообщества — найти не только вакцину, но и эффективное лекарство. Об этом и не только беседа с Михаилом Петровичем Кирпичниковым. Некоторые дополнительные подробности — в программе "Мнение".
— В первое время коронавирус часто сравнивали с гриппом. Сейчас ясно, что разница существенная. В чем она состоит?
— В природе существует множество вирусов, которые чем-то похожи, а в некоторых случаях очень различны. И грипп в данном случае существенно отличается от нынешнего SARS-Cov2 — того самого вируса, который вызывает инфекцию COVID-19.
В чем принципиальная разница? В первую очередь, она связана даже не с биологическими особенностями. Суть в том, что инфекция COVID-19 имеет высокую контагиозность — то есть показатель заразности. У нового коронавируса этот показатель равен 2,6, тогда как у гриппа этот показатель меньше в два раза — от 0,8 до 1,6. Для сравнения, у кори этот показатель равен 18 — на порядок больше.
— Нам известны и другие инфекции: SARS и MERS. Между тем, их удалось подавить без карантина и закрытия границ между странами. Почему новый коронавирус оказался настолько заразным и быстро распространился по миру?
— Во-первых, это связано с тем, что он обладает относительно длинным латентным периодом. Симптомы гриппа, например, начинают проявляться уже через 1-2 дня после попадания вируса в организм. В случае COVID-19 инкубационный период составляет 14 дней. Плюс ко всему, бывают случаи, когда инфекция вообще не проявляет внешних симптомов, а человек при этом заразен.
Человек восприимчив к 7 типам коронавируса. 4 из них — вирусы, вызывающие обычные респираторные синдромы. Об остальных мы узнали недавно — SARS, MERS и SARS-Cov2.
Почему первые два вируса не распространились по миру? Часть из этих причин я уже перечислил. Но есть и другая существенная причина — SARS практически не передавался от человека к человеку. Это инфекция была строго зоонозной. В случае MERS также отмечено небольшое количество переноса от человека к человеку, и в основном это касалось медицинского персонала, который работал с заболевшими. COVID-19, напротив, быстро передается от человека к человеку, что привело к развитию пандемии.
— Почему разработка вакцины занимает продолжительное время? Чем опасна спешка в данном случае?
— Важно понять, что вакцина нужна для здоровых людей. Чтобы здоровый организм был подготовлен к возможному инфицированию. Поэтому вакцина не является лекарством в буквальном смысле.
Чтобы вакцина была успешной, необязательно иметь инфекционный материал, то есть сам вирус. Достаточно знать его геном, на основе которого вы можете формировать компоненты будущей вакцины. Поэтому нужна сама инфекция. И кстати не только для создания вакцины, но и для ее тестирования.
ВОЗ уделяет особое внимание так называемым рекомбинантным вакцинам, то есть созданным с помощью генной инженерии. Процесс создания прототипов, или кандидатов, рекомбинантных вакцин при наличии генома вируса составляет несколько месяцев. После этого нужны месяцы для доклинических исследований, а затем годы для клинических испытаний.
Но факт в том, что созданная вакцина будет иметь значение даже не в нынешних условиях, а при последующей встрече с вирусом. Скорее всего, полный цикл создания вакцины и ее испытания займет больше года.
Только фундаментальная наука может сократить разрыв между появлением новой инфекции и созданием необходимой вакцины. Это предполагает создание не только тест-систем и вакцины, но и лекарства.
Лекарства — это как раз то, что можно и нужно применять при самой эпидемии. Когда нет ни лекарства, ни вакцины остается лишь следовать каким-то общим медицинским практикам для поддержания иммунитета пациентов. Сейчас самое важное найти даже не вакцину, а именно лекарство, которое могло бы разрушать геном вируса, или не давало бы ему размножаться в клетке организма.
— Это не первая встреча с опасным вирусом. Можно ли ожидать, что таких встреч будет еще много и почему?
— Я уверен, что это не последняя встреча. Но такова суть живого. Из-за естественного процесса изменчивости мы будем неоднократно сталкиваться с уже известными инфекциями, а также с принципиально новыми возбудителями.
Это серьезный вызов, который стоит перед цивилизацией и перед всеми представителями научного сообщества.
— Стоит ли ожидать спада пандемии?
— На этот вопрос лучше ответят эпидемиологи. То, что я вижу в научной литературе, указывает на то, что ситуация достигнет пика в последнюю декаду апреля. Дальше, по-видимому, будет период плато, а затем начнется спад.
Не ясно, что будет осенью. Ведь известно, что коронавирусы имеют некую сезонность. Поэтому не исключено, что начнется вторая волна распространения инфекции.
Сейчас остается надеяться, что к концу мая ситуация образуется.
Фото на главной: Александр Миридонов / Коммерсантъ
Интервью осуществлено при поддержке Министерства науки и высшего образования РФ и Российской академии наук.
