«Меня исключили из школы в 10 классе. Я так обиделся, что до сих пор не перестаю учиться». Так Ивсам Азгад, научный редактор, куратор и арт-директор научно-исследовательского Института Вейцмана, начал свою лекцию о том, как можно заинтересовать наукой людей, которые от неё очень далеки. Один из его проектов — «Наука за барной стойкой», лекции ведущих учёных в барах Тель-Авива и многих других городов мира, привлекающие сотни слушателей. Другие, не менее успешные — «Поэзия науки», который даёт учёным шанс раскрыть поэтические таланты, а также выставки современного искусства внутри самого института, которые учёные и художники задумывают и реализуют совместно. Мы побеседовали с Ивсамом о том, как популяризировать науку и сблизить учёных с публикой.
Ивсам, ваша должность — арт-директор в научно-исследовательском Институте Вейцмана,что само по себе довольно причудливое сочетание. Расскажите, с чем связана ваша работа и как вам удаётся убедить учёных в том, что она для них полезна?
Начнём с того, что по профессии я журналист, и до работы в институте я занимал пост редактора раздела науки в газете «Гаарец». Я приобрёл репутацию хорошего редактора, стал своего рода авторитетом, и ученые меня зауважали — не только в Институте Вейцмана, но и в других институтах Израиля. В моём портфолио более сотни содержательных интервью с лауреатами Нобелевской премии, и меня считают человеком, который разбирается в том, о чём пишет. В Институте Вейцмана я занимаюсь PR, но не совсем в привычном значении этого слова. Мне не приходится обзванивать журналистов — для них я специалист, и они сами знают, что ко мне можно обратиться за советом. Журналист может позвонить мне и сказать: «Я получил задание редакции по такой-то теме, с кем можно побеседовать?». Может так случиться, что я отвечу: «Лучше всего в этой теме разбирается один учёный, но он или она работает не в Институте Вейцмана, а в Тель-Авивском университете. Вот номер телефона, позвоните, можете сослаться на меня, удачи».
Значит, ваше имя открывает многие двери?
Да, именно. И когда я прихожу к учёным с неожиданными идеями, подчас довольно странными, они, по крайней мере, не отказывают сразу, а выслушивают меня. На лекции я говорил только о тех проектах, которые стали успешными, но не упоминал ни одного из тех, что не удались или даже не воплотились в жизнь по разным причинам — обстоятельства были неблагоприятными, или сотрудникам не понравилось моё предложение, или ещё почему-то. Причин для провала проекта множество, для успеха — гораздо меньше. Легко спустя 20 лет работы рассказывать о трёх успешных проектах, но лекция обо всём, что не удалось, была бы намного длиннее. И не менее интересной — я вовсе не преувеличиваю.
Не хотите рассказать об этом сейчас?
Ни в коем случае. У меня много идей, я надеюсь их воплотить, но их еще рано раскрывать общественности. Хоть я и сам журналист, но считаю, что всему своё время, и для этого оно ещё не пришло. Когда я был редактором экономического раздела [газеты «Йедиот Ахаронот»], мне доводилось общаться с директорами банков и компаний, которые рассказывали удивительные истории. «Это потрясающе, давайте опубликуем», — говорил я. Но большинство отвечало: «Нет, это не для публикации, это только между нами». Как сказано в Талмуде: «Благословение пребывает на том, что скрыто от глаз».
В таком случае давайте поговорим о том, что можно увидеть— об искусстве и, конечно, о науке. Вы рассказывали о сотрудничестве учёных с художниками, об их совместных проектах — но ведь такое бывало и в прошлом? Мы знаем о людях, которые сочетали в себе науку и искусство — Леонардо да Винчи, например. Встречаете ли вы таких людей сегодня?
Таких, как Леонардо? Нет. Сегодня это невозможно. Во-первых, для своего времени Леонардо и впрямь был гением. Во-вторых, ненадолго абстрагируемся от искусства; наука в те дни была весьма простой, не то, что современная квантовая механика. Тем, кто сегодня хочет заниматься исследованиями и делать прорывные открытия, к сожалению, придётся положить на это всю жизнь. То же и с концептуальным искусством. Наш институт не примет на экспозицию работу художника, который вышел на пенсию и решил позаниматься искусством — скажем, всю жизнь работал в банке, а на пенсии заскучал и начал рисовать.
А вдруг у него будет хорошо получаться?
Ну, я таких пока не встречал. Если вдруг встречу, то приму с радостью, но это будет исключение, которое только подтвердит правило.
Выходит, без специализации никак?
Да, в том-то и проблема. Со времён Леонардо наука и искусство разделились и разошлись в разные стороны. Но коренятся они в одном и том же — в желании понять и выразить то, что творится вокруг. Ни наука, ни искусство, ни я, ни вы — мы ничего не знаем. Но мы все пытаемся что-то понять и как-то об этом рассказать. Истоки общие, но разделение сильно, и мы стремимся показать, что у науки и искусства, в общем, одна цель — они идут к ней разными путями, но человеческая природа учёного и художника одна и та же. На меня многие злятся из-за того, что я часто повторяю, что у мухи и человека гораздо больше общего, чем различного. «Ты что же, сравниваешь людей с мухами?». «Да», — говорю я. Возьмем камень, муху и человека. Что лишнее?
Это как посмотреть, может быть, лишнего и нет.
Да, конечно, на уровне атомов вы правы. И камень, и муха, и мы с вами состоим из атомов. Но я не хочу углубляться дальше 3,5 миллиардов лет, тогда уже была жизнь, давайте будем считать оттуда.
И у нас, в отличие от камней, есть гены. Кстати о тех, кто злится, и о генах, и о мухах с людьми. Многие ведь опасаются прогресса, новых открытий, ГМО, клонирования и так далее. Может быть, художники сумеют помочь публике понять научные открытия?
Я не верю, что художникам удастся объяснить и обучить людей тому, чем они сами не занимаются. Им и смысл своих произведений донести до публики нелегко. Учёный должен объяснять науку, художник — своё искусство, а мы, посередине, — кураторы, журналисты, авторы — можем показать аудитории, как эти области связаны, даже если их представители об этом не догадываются. Учёные должны заниматься наукой, а не искусством — поэтому и термин «sci-art» [«научное искусство»] я считаю неверным. Им самим понравится, если кто-нибудь придёт к ним и станет утверждать, что его бабушка изобрела лекарство от рака? Это то же самое.
Пусть художники и не образовывают людей, зато другой ваш проект — «Наука за барной стойкой»— делает это с успехом. Программа на 2016 год впечатляет, разброс тем — от теории струн до генной инженерии. Как вы думаете, популярность таких встреч — модный тренд или новое слово в образовании?
Мне не нравится образование. Я сам — отличный пример провала образовательной системы, так что образование я не люблю. Мне не нравится позиция обучающего: я лучше знаю, так что сиди и слушай, чему я тебя учу.
Да, и на лекции вы говорили — не нужно учить, нужно беседовать.
Точно. И если, например, через 10-15 лет об этом проекте все забудут — ну что ж, так тому и быть, всё в мире меняется. Могу вас заверить, что через 15 лет появится что-то ещё лучше, нечто новое.
Вы рассказывали, что многие учёные и даже директор Института стремились выступить перед публикой. А были те, кто идти не хотел?
Да, конечно. В институте примерно 1300 докторантов и 500 ученых, а мне нужно было всего 70 человек.
Было сложно найти желающих?
Да, сложно было, но совсем по другой причине. Ко мне шли с вопросом: «Как ты выбираешь? Почему ты взял моего студента, а не меня, профессор-то я!». А ведь все они — мои друзья, я их люблю. Но человек может быть замечательным учёным и просто кошмарным оратором, причём он никогда этого не признает. Поэтому я предлагал помочь нам как-нибудь иначе — пойти на радио, рассказать, чем мы занимаемся.
Почему же люди идут слушать научную лекцию в бар?
А они и не идут. Парни идут в бары знакомиться с девушками, девушки — с парнями. Всё очень просто. Поэтому глава отдела культуры муниципалитета Тель-Авива, к которому я обратился за помощью с рекламой и рассказал о проекте, спросил меня: «Люди будут сидеть в баре, целоваться и выпивать, а ваши учёные станут рассказывать им о молекулах? Это же будет провал, учёные рассердятся!» И что в итоге? Люди целуются, конечно, но при этом слушают, и даже официантка, которая разносит пиво и то и дело толкает лектора, слушает, и все довольны.
Никто ещё не исследовал связь между употреблением алкоголя и восприятием научной информации?
Вы не представляете, сколько об этом шутят на Facebook— огромный поток шуток, всевозможных идей и даже результатов поддельных исследований, которых никогда не было, с отчётами и графиками, очень реалистичными на вид, но ненастоящими. Это очень забавно.
Но всерьёз никто не берётся?
Не знаю, может быть, кто-то и попробует.
Ваш проект настолько удачен, что им вдохновились во многих странах — Канаде, США, Германии, Англии, Австралии, Китае.Этот и другие способы донести науку и знания до широкой публики, например, каналы на YouTube, онлайн-курсы и так далее — насколько это всё действительно полезно?
Они, конечно, не заменят собой университетские курсы, которые очень важны. И то, что мне лично лекции не нравятся — может, это у меня в голове что-то не так — совершенно ничего не значит. Готовить инженера без лекций и курсов —не лучшая идея, все мосты будут рушиться. Но многие умные люди совсем не разбираются в науке —потому что они брокеры, учителя, страховые агенты, в общем, обычные люди. И у них есть свои представления о том, что такое наука и кто такие учёные. И каким же они видят учёного?
Сумасшедшим профессором?
Да, сумасшедшим, во-первых, а ещё седым, в белом халате, толстых очках — и вдобавок занудным. Скучным. И моя работа — пиарить науку. Я хочу, чтобы люди поняли — это круто, интересно, даёт ответы на многие вопросы, и что сами учёные — классные, симпатичные, что они такие же, как все, такие же люди. Одна девушка в Тель-Авиве сказала: «Профессор был потрясный!» Как думаете, часто профессор слышит такое? После хорошей лекции в университете все будут жаловаться, что она слишком длинная, сложная, и просить баллы за то, что всю её отсидели. Вот что он услышит, а вовсе не «какой вы замечательный». Студенты – непростой народ. А та девушка, может быть, расскажет своей подруге, а та своей младшей сестре, которая однажды решит сама стать учёным. И в итоге мы останемся в выигрыше.
Все останутся в выигрыше.
Да, ради этого всё и затевалось!
Выражаем благодарность культурно-образовательному проекту «Эшколот» за помощь в организации интервью.
Видеозапись лекции доступна на сайте «Эшколот»: http://eshkolot.ru/event/40885
