Психологи и нейробиологи Санкт-Петербургского государственного университета на протяжении нескольких лет проводили исследование, чтобы узнать, какой тип усвоения новых слов лучше — осознанный, с использованием прямых инструкций, или основанный на получении знаний из контекста. Оказалось, что оба одинаково эффективны. Полученные данные могут помочь не только в разработке методик обучения родному и иностранным языкам, но и в восстановлении речевой функции у пациентов после черепно-мозговых травм. Результаты исследования опубликованы в журнале Frontiers in Psychology.
«Есть два основных варианта выучивания новых слов. Эксплицитное научение — способ, которым мы обычно пользуемся в школе и на уроках иностранного языка. Нам показывают какой-то объект и говорят: посмотрите, это называется так-то. Второй способ — имплицитное научение, когда мы получаем новые знания из контекста», — рассказывает один из авторов исследования, доцент кафедры общей психологии СПбГУ и сотрудник лаборатории поведенческой нейродинамики СПбГУ Ольга Щербакова.
По словам ученого, сегодня научное сообщество располагает противоречивыми данными относительно того, какой из способов научения более эффективен, а также какие нейрональные механизмы работают в том и другом случае. Чтобы вывести изучение речевого научения на новый уровень, психологи и нейробиологи СПбГУ постарались разработать экспериментальную парадигму, которая была бы тщательно сбалансирована с точки зрения всех аудиальных и визуальных свойств стимулов, предъявляемых испытуемому, а также в плане общей когнитивной нагрузки.
Ученые начали с того, что отобрали реальные слова русского языка. К этим словам были предъявлены жесткие требования. Например, это должны были быть довольно часто употребляемые существительные, обозначающие хорошо знакомые людям предметы и животных и сходные по своим физическим и психолингвистическим признакам, а также состоящие из трех звуков и трех букв — например, фен или мул. Несмотря на богатство русского языка, эта задача оказалась не такой простой.
Затем ученые взяли от каждого настоящего слова начало и конец и, перекомбинировав их, составили несколько сотен псевдослов. Из них отобрали только те, которые по звучанию не были похожи на уже существующие в русском языке (иначе такие слова человек невольно воспринимал бы как что-то осмысленное и знакомое). В итоге в списке оказались псевдослова, которые не существуют в русском языке, но составлены по всем его правилам, — например, фел или мун. Кроме того, ученые подобрали изображения различных предметов и животных, которые не могли быть известны испытуемым (например, древние медицинские инструменты или редкие глубоководные животные), для того чтобы можно было присвоить им новые названия в процессе обучающей сессии. Визуальные свойства всех изображений, такие как размер и яркость, тоже строго контролировались.
Испытуемым предлагалось отвечать на десять разных вопросов, в которые и были включены новые слова (например, «Перед вами фел. Запомнили?» или «Имеет ли рога мун?»). Так, в контексте аудиовизуального ознакомления с новыми словами и соответствующими им изображениями испытуемые и усваивали новые слова, их звучание и смысл.
«Чтобы оценить, как меняется активность мозга в результате обучения, до и после него, снимались показания электроэнцефалограммы (ЭЭГ), с помощью которых регистрировали так называемые вызванные потенциалы (своего рода всплески скоординированной активности большого количества нейронов), возникающие в коре головного мозга в ответ на предъявление знакомых и незнакомых слов перед обучающей сессией и после нее, — рассказывает профессор Юрий Штыров, первый автор исследования и глава лаборатории поведенческой нейродинамики СПбГУ, где выполнялась работа. — Кроме того, после обучающих сессий испытуемые выполняли различные задания для проверки того, насколько испытуемым удалось запомнить слова: тесты на свободное воспроизведение слов по памяти, на узнавание их на слух и на понимание их смысла».
Проанализировав полученные данные, ученые пришли к выводу, что эксплицитное и имплицитное научение одинаково эффективны. «Мы продемонстрировали, что люди и тем и другим способом успешно выучивают новые слова уже после десяти проб. Это подтвердили все три проверочных теста, — рассказывают ученые. — Вопреки и бытовым представлениям, и результатам предшествующих научных исследований, эксплицитное и имплицитное научение имеют сопоставимую эффективность».
Совсем иначе дело обстоит с нейрональными механизмами эксплицитного и имплицитного научения. Именно для их исследования ученые и снимали показания ЭЭГ. Несмотря на примерно равную эффективность типов научения, их мозговые механизмы различаются. В ходе проведения исследования ученые СПбГУ зафиксировали разные топограммы распределения активности на поверхности головного мозга.
При имплицитном научении активность в основном сдвинута в зоны левого полушария, которые традиционно всегда связывают с языком. Это хорошо укладывается в общепринятое представление о мозговых механизмах речи. А если говорить про эксплицитное научение, то оно, похоже, активирует распределенную по обоим полушариям систему, которая связана с исполнительными функциями и контролем внимания. Они считаются довольно поздним эволюционным приобретением, зрелым и сложным с точки зрения объема ресурсов, которые приходится на это тратить. Ученые СПбГУ — первые, кому это удалось продемонстрировать в ходе проведения экспериментов.
Исследователи считают, что полученные данные потенциально могут быть применены как в образовательных целях, так и в терапии и реабилитации людей с повреждениями головного мозга. Например, восстанавливая речь после инсульта, специалист будет иметь возможность выбирать тип научения в зависимости от того, какие участки головного мозга пострадали у больного.
Подробнее об исследованиях ученых лаборатории поведенческой нейродинамики читайте в журнале «Санкт-Петербургский университет».
Лаборатория поведенческой нейродинамики СПбГУ была создана в рамках мегагранта Правительства РФ — крупного междисциплинарного проекта «Когнитивная нейробиология процессов научения и восприятия языка» (№ 14.W03.31.0010). Ее руководитель — профессор Юрий Штыров, выпускник СПбГУ, нейрофизиолог, руководитель лабораторий магнито- и электроэнцефалографии в Орхусском университете (Дания). Лаборатория поведенческой нейродинамики занимается изучением взаимосвязи между процессами, которые происходят в нашем мозге, и различными психическими феноменами.
Информация и фото предоставлены пресс-службой СПбГУ
