Что такое лень с биологической точки зрения? Передается ли она по наследству? Нужно ли бороться с ленью и как это сделать? Об этом – наш разговор с Сергеем Львовичем Киселевым, доктором биологических наук, профессором, заведующим лабораторией эпигенетики Института общей генетики имени Н.И. Вавилова РАН.
– Сергей Львович, предлагаю поговорить о лени. Тема, которой вы, в том числе, занимаетесь, исследуете ее как некий общечеловеческий феномен. Но, на мой взгляд, он особенно свойственен русскому человеку. Недаром у нас существует понятие обломовщины. Я для себя однажды с удивлением узнала, что не во всех языках мира существует такое слово, как «лень». Однажды одному моему знакомому из Литвы, который очень плохо знал русский язык, его земляк очень долго переводил, что это значит. В литовском языке этого слова нет. В русском же языке всем понятно, все этому сочувствуют и все с готовностью принимают, когда речь идет о лени. Расскажите, пожалуйста, что такое лень с биологической точки зрения?
– Интересно, конечно, что в литовском языке нет слова «лень». В других европейских языках это слово есть. Да и термин «обломовщина» – это ведь не что-то, характеризующее понятие, это литературный герой. Это уже потом стали приклеивать такой ярлык на весь народ. Вообще, на самом деле с этой точки зрения лень очень нехорошее слово. Потому что, как было в одной известной песне, «на каждого умного по ярлыку приклеено было однажды». И тут надо говорить как раз не о лени, а о способности одних индивидуумов быть более подвижными и тратить более больше энергии, чем это могут делать другие индивидуумы.
К этому существуют различные причины. Например, активное движение, занятие спортом – это определенная зависимость. Потому что человек от этого получает удовольствие через выбросы гормонов. Другой человек может не получать от этого никакого удовольствия, потому что нет выброса гормонов. У этого человека немного другая генетика. Мы их назовем «ленивый» и «не ленивый». Но это будет некий ярлык. Потому что, в общем-то, эти два человека одинаковы. И если ленивого человека научить с детства трудиться, когда у него уже есть генетическая основа, то следом формируется его эпигенетическое состояние, которое каким-то образом в определенных пределах может изменять работу генов. Тогда и эти люди тоже смогут быть более активными. Как таковой лени не существует. Есть более активные, есть менее активные. Более активные могут быть более трудолюбивы. Но ведь это может быть совершенно бессмысленное действие. И в этом плане очень показателен пример Ильи Муромца, который на печи лежал 30 лет и три года. А чего делать-то было? Это, как в хорошем анекдоте, когда у родителей родился ребенок, и он молчит. Год молчит, два молчит, три молчит. Врачи руками разводят. И вдруг в одно воскресное утро он говорит: «Слушайте, каша подгорела». – «Что ж ты до этого молчал?» – «А до этого все нормально было». То есть, на самом деле эта активность должна быть разумна. Как говорится, услужливый дурак опаснее врага. Для всего нужен разумный баланс.
– Сергей Львович, скажите, пожалуйста, а это состояние лени передается ли по наследству, имеет ли оно какую-то генетическую компоненту?
– Давайте всё же говорить не о лени, а о состоянии активности. Действительно наша активность связана с работой генов. В свое время зарубежные ученые провели очень длительный, десятилетний эксперимент и на крысах доказали, что существуют варианты генов, которые приводят к повышенной активности, и существуют варианты генов, которые приводят к пониженной активности. Порядка 40 генов было обнаружено, и к ним добавлялись еще какие-то другие гены впоследствии. Но это гены, которые диктуют активность и не активность. Не активность мы условно можем назвать «ленивые крысы», а, значит, активные – это трудолюбивые крысы. Опять-таки они бегали в колесе, а это занятие достаточно бессмысленное. Поэтому я еще раз подчеркиваю: активность должна быть все-таки осмысленной.
– Всегда ли нужно бороться с этим состоянием? Скажем, человек знает, что ему нужно что-то сделать, но он не может себя заставить? Где эта грань с биологической точки зрения, как ее определить?
– Думаю, что эта грань к биологии не имеет никакого отношения, она больше социальная. Этот человек выполняет какую-то работу, но она ему, в общем-то, совсем не нужна. А он ее делает для кого-то или для чего-то. В результате выполненной этой работы он получит какую-то награду – условную морковку. Он сам оценивает – эта сладость ему нужна либо не нужна. Это, так сказать, некие такие условности, которые понятны и ясны только этому человеку, поскольку это находится на уровне элементарных физиологических понятий. В случае, когда человек не хочет работать, но, тем не менее, хочет все иметь, это игра в одну корзину. Наверное, это должно закладываться с детства определенными условиями окружающей среды, которые вынудят, заставят этого человека поступить так, как он хочет, либо как этого требует общество. Он сам себя может поставить в жесткие рамки, если он человек волевой. А если морковка, которую он получает, не так сладка для него, ну, а зачем тогда?
– Сергей Львович, мне думается, что сейчас, в эпоху коронавируса, эта тема становится особенно актуальной. Многие люди оказались на удаленке, работают и учатся дистанционно. Их образ жизни изменился совершенно. Можно уже не вставать по будильнику, сидеть полночи, и состояние ленивости для многих сейчас стало постоянным. Как с этим бороться? И нужно ли с этим бороться?
– Я не очень понимаю, чем эта условная «удаленка» в жизни человека отличается от обычной жизни. Если он раньше вставал по будильнику, то почему бы ему не вставать по будильнику, как и прежде?
– Так лень же!
– Для тех, кто вставал по будильнику и приходил на работу, просто чтобы отсидеть своё время и получить свою зарплату, будут и на «удаленке» так же маяться. А те, кто относится к своей работе иначе, на «удаленке» точно так же будут организовывать свой рабочий день. Иначе они просто не смогут. Понимаете, если человек работал и получал удовлетворение материальное и моральное, то не важно, как он работает – в офисе или удаленно.
– Многие отнеслись к возможности работать и учиться в удаленном режиме как к некой халяве, синекуре. Они думали, что работы будет меньше, ехать никуда не надо, и они смогут отдохнуть. Но сейчас, насколько я знаю, многие жалуются на переутомление от работы и учебы в удаленном режиме. Почему так получается, как вы считаете?
– Тут есть два аспекта. Первый аспект как раз он связан с тем, что люди ездили и тратили время на разнообразие. Они ехали, изменяли свое местоположение, вокруг них менялась картинка. Теперь картинка вокруг них не меняется, они сидят дома, в весьма ограниченном пространстве. То есть, нет смены деятельности, нет психологической разгрузки. Это другой вид утомления, он ложится на другую «корочку», чем просто работа.
С другой стороны, могу сказать и по себе тоже, по чтению лекций, что, конечно же, образовательный процесс из дома требует намного большего времени и усилий. При обычном процессе эффективность работы получается намного выше из-за того, что есть реальный контакт с аудиторией. При отсутствии такого контакта зачастую не понимаешь, слушают тебя или нет. Ведь, в конце концов, человек может оставить включенным компьютер и пойти спать, уйти в магазин или пить кофе.
При сдаче экзаменов, когда контролируешь что-то, когда есть присутствие и происходит личное общение, то с первой минуты контакта уже видно, насколько уровень знаний человека соответствует той или иной оценке. При дистанционном общении нет реального контакта с этим человеком, и нет возможности быстро это определить. Подобная жесткость забирает больше ресурсов, при этом не давая ничего взамен.
Поэтому, когда есть контакт продавца с покупателем, учителя и ученика, оба получают что-то крайне важное, индивидуальное при общении. «Удаленка», перевод всех на дистанционный режим работы и учебы, в конце концов, уничтожит человечество как социум, потому что человек разумный и появился из-за возникновения контакта. Это уже происходило, но коронавирус может дополнительно способствовать этому. Вместо личных контактов стали социальные сети, вместо личного разговора – телефонные или вотсап. Это болезнь современного человечества – телефон, наушник, очки. Ведь исчезают сигнальные системы. Люди всё чаще идут на красный свет, уткнувшись в свой планшет и вставив наушник. В нормальном мире он не может существовать, потому что он не видит окружающую действительность, не видит опасности. Это опасно для человечества как вида. Надеюсь, что это недолго будет продолжаться, и произойдут какие-то события, которые вернут нас к истокам, то есть к индивидуальным, персональным контактам.
– Вы думаете, все вернется на круги своя? У меня-то есть ощущение, что многое так и останется в режиме онлайн.
– Думаю, это не может бесконечно продолжаться. В Ирландии было проведено исследование, в ходе которого проанализировали на уровне работы генов: какие гены активнее работали у успешных людей 60-90-х годов прошлого века, а какие – у тех успешных людей в 2000-х. И оказалось, что варианты этих генов, которые обнаруживаются в нервных системах этих двух категорий людей, стали различны, то есть то, что работало и приводило к успеху полста лет назад, сегодня изменилось. Сейчас совершенно другой вариант ценностей. Книги не нужны, сейчас, условно говоря, важна скорость нажимания кнопок на компьютере. Кто быстрее тыкнул, тот быстрее и продвинется куда-то. Сейчас не нужен анализ и синтез. Успешные люди вырастают из умения быстро работать пальцами. Но, думаю, эта парадигма скоро сменится. Она не может существовать долго. Если все будут только нажимать кнопки гаджетов, у нас не будет ни еды, ни одежды, ничего не будет. Кто-то должен продолжать заниматься какими-то производственными вещами. Должны быть инженеры, которые конструируют те устройства, на которых производятся те или иные вещи, соответственно, должны проводиться расчеты, значит, должны быть математики, физики, программисты. Только так человечество сможет выжить как вид.
– Мы с вами начали с темы лени, а закончили выживанием человечества. И я делаю вывод, что человечество не имеет на этом фоне права лениться, расслабляться, а надо быть в боевой готовности, надо заниматься научными исследованиями, чтобы человечество выжило и осталось на высоте.
– Это естественное внутреннее свойство любой живой материи – некая агрессивность, захват пространства, движение. Клетка поделилась на две – и тут же захватила соседнюю территорию.
– Выживает не ленивая клетка, а агрессивная.
– Да, потому что, если она не поделилась, это будет как некий кирпич, который со временем развалится и исчезнет. Сегодняшняя ситуация с ковидом демонстрирует: наша цивилизация должна быть готова к изменению условий, мы должны предвидеть это и иметь дальнейшую возможность выжить как вид. И я думаю, что если кто-то и выживет, то точно не ленивые. Хотя, повторюсь, любые активные действия должны быть осмысленными, чтобы мы не превратились в активную крысу, безостановочно бегающую внутри колеса.
Сергей Львович Киселев, доктор биологических наук, профессор, заведующий лабораторией эпигенетики Института общей генетики имени Н.И. Вавилова РАН
