Химия, любовь и философия. Интервью с академиком Асланом Цивадзе

Заместитель президента РАН академик Аслан Юсупович Цивадзе обсудил с корреспондентом «Научной России» вклад химической науки в достижение технологического суверенитета, поделился мыслями о наследии Д.И. Менделеева и популяризации науки и рассказал о своей любви к философии.

Справка. Аслан Юсупович Цивадзе ― академик, заместитель президента РАН, научный руководитель Института физической химии и электрохимии им. А.Н. Фрумкина (ИФХЭ) РАН, президент Российского химического общества им. Д.И. Менделеева, заведующий кафедрой неорганической химии им. А.Н. Реформатского РТУ МИРЭА, лауреат Государственной премии РФ, доктор химических наук, профессор.

― В нашей стране все чаще говорят об импортозамещении, технологическом суверенитете. Будучи заместителем президента РАН и известным химиком, что вы думаете об этом?

― За последние 20 лет Россия, на мой взгляд, достаточно преуспела в импортозамещении. Думаю, что на текущем этапе мы должны больше сосредоточиться не на этом вопросе, а на обеспечении технологического суверенитета, причем на основе достижений фундаментальных исследований. Российская академия наук играет здесь приоритетную роль. Мы видим, что правительство обращается к академии не только по вопросам экспертизы, но и для организации научно-методического руководства, и я думаю, что в будущем роль РАН станет еще более существенной.

Мы надеемся, что академия будет заниматься в том числе и экспертизой новых технологий.

― В своих выступлениях вы говорили, что в России цепочка между наукой и бизнесом в сфере инноваций разорвана. Как это исправить?

― Да. В советское время у нас были академические и отраслевые институты, собственные производства. Была химическая промышленность. Сейчас химической промышленности в России, увы, нет. Мы даже обычные реагенты не производим сами, а покупаем за рубежом. Совсем недавно Правительство РФ сформировало концепцию технологического развития России до 2030 г., куда вошли 18 направлений, среди которых и химическая промышленность. Она находится в числе проектов технологического суверенитета нашей страны. Я очень надеюсь, что эти меры помогут исправить ситуацию, ведь если мы не будем производить соответствующие реагенты, то откуда у нас возьмутся инновационные материалы, столь необходимые для специальной техники или для гражданских целей? Без своего производства химических реагентов и материалов ни одного собственного изделия сделать невозможно.

Из-за санкций в отношении России, распространяющихся практически на все виды товаров, мы рискуем оказаться в очень тяжелом положении, потому что эти ограничения не позволяют нам покупать импортные технологии и изделия, тем более если речь идет о таких сложных продуктах, как научное и медицинское оборудование.

Мы встали перед очень сложной проблемой. Президент поручил правительству уделять сейчас особое внимание технологическому суверенитету, а это, как я уже говорил, достижимо только на основе новых фундаментальных знаний, новых разработок и инновационных прорывных технологий. Поэтому наша главная задача на текущий момент ― не копировать иностранные технологии, а создавать собственные, принципиально новые технологические решения, превосходящие зарубежные аналоги. Эта задача открывает новые горизонты перед исследователями.

― Сколько времени потребуется на возрождение химической промышленности в нашей стране? Это вообще реально?

― Да, я считаю, что это посильная задача, потому что химическая промышленность создает продукцию, которая нужна всем. Это ходовая продукция, приносящая хорошую прибыль и дающая рабочие места для многих людей, а значит, создание такой промышленности ― первоочередная задача для нашей страны.

— О каких именно продуктах идет речь?

― Например, те же химические реагенты, о которых мы уже говорили. Они используются повсеместно. Когда нам приходится покупать за рубежом обычные эфиры и спирты, растворители, экстрагенты, сорбенты, чистящие и моющие поверхностно активные вещества и т.д, а их теперь еще и трудно приобрести из-за санкций, это очень тормозит весь технологический процесс и ни о каком прогрессе речи быть не может.

Без химической промышленности высокого уровня мы ничего не достигнем ни в плане импортозамещения, ни в плане технологического суверенитета.

Что касается того, сколько времени потребуется на ее возрождение, то здесь все зависит от объема инвестиций и конкретных решений в этой области. Работу по созданию новых отраслей химической промышленности нужно вести на всех фронтах.

― К слову обо «всех фронтах». Аслан Юсупович, давайте еще поговорим о Российском химическом обществе, которое вы возглавляете. В этом году РХО отметит 155-летие, а в следующем году будет и 300-летие РАН. Расскажите, пожалуйста, какие планы в связи с этими датами?

― Не забывайте, что в следующем году исполняется еще и 190 лет со дня рождения Дмитрия Ивановича Менделеева! Так что предстоящие полтора года действительно будут насыщены важными событиями, и мы, конечно, подготовили обширную праздничную программу. В начале октября следующего года в сочинском «Сириусе» планируем провести XXII Менделеевский съезд по общей прикладной химии, посвященный всем этим прекрасным датам. Мы ожидаем, что участие примут более 4 тыс. человек.

В отличие от предыдущих съездов в этот раз большое внимание будет уделено различным образовательным программам, в том числе международным олимпиадам по химии и физике, международным симпозиумам по истории науки и научной дипломатии.

Приятным событием станет еще одно новшество: «Менделеевский съезд детям», который мы планируем провести в рамках основного съезда в Сочи. XXII Менделеевский съезд, скорее всего, будет проходить в новом формате, где гостям будут доступны не только секционные заседания по всем областям химической науки, но и симпозиумы по разным ее направлениям, круглые столы, дискуссионные обсуждения и другие площадки. Суть в том, чтобы каждый участник мог выбирать те мероприятия, которые интересны именно ему. «Сириус» с большим количеством залов, собранных в одном месте, как нельзя лучше подходит для такого формата. Такой интегральный и представительный съезд проводить очень сложно, но очень полезно с учетом накопленного богатого успешного опыта.

― Вас по праву можно назвать популяризатором Д.И. Менделеева, ведь вы постоянно выступаете с лекциями о нем и о его научном творчестве. Осталось ли для вас хоть что-то неизвестное в биографии великого химика или вас уже ничем не удивить?

― Как ни странно, я до сих пор не перестаю удивляться! Готовясь к каждому своему выступлению, будь то съезд РХО, заседание в РАН или лекция в институте, я снова перечитываю биографию Дмитрия Ивановича и открываю для себя совершенно неизвестные ранее страницы. С этим, кстати, часто сталкиваются и историки, изучающие научное наследие Менделеева. Такое ощущение, что личность этого великого ученого поистине безгранична. Дмитрий Иванович мог не только изобретать и исследовать какие-то процессы, он был еще талантливым педагогом и популяризатором науки.

На заре своей научной деятельности Менделеев написал книгу в девяти томах под названием «Основы химии». Удивительно, но этот научный труд читается как поэма! Я до сих пор не понимаю, как ему удалось создать такую удивительную работу.

― Может, это поэма только для специалистов, но осилит ли ее не химик?

― Думаю, да. Я и вам советую прочитать «Основы химии». Эти книги написаны очень интересно и понятным языком. Это в очередной раз показывает, каким блестящим популяризатором науки был Дмитрий Иванович. Современники Менделеева рассказывали, что, когда он читал лекции, был очень сильный ажиотаж, в аудиториях не оставалось мест ― людям приходилось смотреть на ученого через замочную скважину. Дмитрий Иванович уже при жизни пользовался огромной популярностью.

― Я слышала, что вы тоже когда-то хотели написать научно-популярную книгу: о химии и о любви. Еще не передумали?

― Да, я действительно хотел написать такую книгу, но не завершил работу. Задумка была в том, чтобы рассказать о химических процессах, которые происходят в нашем организме, когда мы влюбляемся, изобразить любовь химически, если хотите. Идею написать научно-популярную книгу и рассказать о разных аспектах романтических отношений я не оставляю. В настоящее время уже опубликованы книги по этим вопросам, но основное место в них отводится описанию химических процессов секса и мало внимания уделяется химическим источникам реагирования на возбудительные, романтические, психологические и интимные аспекты и на зрительные образы. Именно эти вопросы представляют интерес для вдохновения. Но это сложнее описать, требует долгих и длительных раздумий и размышлений. Может быть, когда-нибудь, когда у меня будет больше свободного времени, мне удастся завершить начатое.

― Говорят, что химию невозможно выучить, ее нужно любить. Вы с этим согласны?

― Конечно, без любви к предмету выучить что-то трудно. Я вспоминаю свою учебу в аспирантуре, когда мы проходили основы теории строения молекул на основе квантовой механики. Этот предмет вызывал у меня восхищение, но полученной вузовской базы по квантовой механике было совершенно недостаточно и самостоятельное изучение давалось очень тяжело. Честно говоря, учебник по квантовой механике действовал на меня как снотворное, поэтому выучить что-то было очень сложно. А химию я начал изучать с детства, осваивал легко и сразу же полюбил, постоянно укрепляя базовые знания. Если к процессу подходить с любовью, то все и получается гораздо лучше. Ты очень хочешь что-то узнать, отчаянно ищешь ответ на свой вопрос, а затем приходит понимание предмета ― и это ни с чем не сравнимое удовольствие.

― Самый счастливый момент в жизни?

― Нет, самый счастливый момент ― это когда постигаешь новую истину, это момент под названием «Эврика!», когда ты открыл что-то, чего до тебя никто не знал. Большего счастья в жизни и желать не надо. Но этого чрезвычайно трудно достичь.

― Аслан Юсупович, в одном из своих выступлений вы говорили, что Д.И. Менделеев занимался многими вещами, которые несвойственны химику. В вашей жизни есть что-то похожее? Расскажите, пожалуйста, напоследок о своих хобби. Я слышала, например, что в студенчестве вы не на шутку увлекались философией.

― Да, это было в конце 1960-х гг. В то время в моде было движение хиппи, и в мире то и дело появлялись новые философы, привлекавшие внимание молодежи к вопросу абсолютной свободы и другим наболевшим проблемам. Для меня такими ориентирами были Герберт Маркузе, Джон Гэлбрейт, Маршалл Маклюэн. Как-то раз мне поручили заниматься партийной пропагандой, но я вместо партийной литературы стал читать молодым ученым лекции по философии вышеперечисленных мыслителей. И людям это нравилось! Загнать на пропагандистские лекции физиков и химиков очень трудно, но у меня получилось (смеется): они с удовольствием приходили и просили почаще устраивать подобные выступления. Сегодня я по-прежнему увлекаюсь философией, но не с таким упоением, как раньше. Период расцвета культуры хиппи дал миру новую философию, которая при этом не отвергала ни социализм, ни капитализм, ― это было как глоток свежего воздуха. Думаю, сейчас нам тоже нужна новая философия. Но пока таких философских всплесков не наблюдается.

Возможно, на роль новой философии может претендовать гендерный вопрос, который широко обсуждается во всем мире, но лично мне эта тема не слишком близка.

Думаю, что человечество преодолеет застой и рано или поздно мы станем свидетелями рождения принципиально новой философии.