В 2011 году Альфред Макьюэн (Alfred McEwen), планетарный геолог из Аризонского университета в Тусконе, США, сделал одно из важнейших своих открытий — повторяющиеся линии (recurring slope lineae, RSL) на крутых склонах на Марсе, в основном в районе экватора, которые постепенно росли и темнели в конце весны, как будто заполнялись водой. Тогда их сочли одних из наиболее убедительных доказательств наличия воды на Красной планете и, соответственно, одним из лучших мест для поиска микробной жизни. Однако в своей последней работе, опубликованной в Nature Geoscience, он и его коллеги утверждают, что речь идет скорее о «потоках» песка и пыли.
Анализ 151 одного русла показал, что они возникают только на склонах крутизной более 27°, а когда угол оказывается меньше этой величины, исчезают. Доктор Макьюэн, ведущий исследователь группы, управляющей камерой высокого разрешения на Mars Reconnaissance Orbiter (MRO, на орбите Марса с 2006 года). Эта камера способна разглядеть детали размером с батон хлеба, и на сей момент, после 55000 наблюдений, сфотографировала около 2% поверхности планеты.
Альфред Макьюэн рассказал Эрику Хэнду (Eric Hand) из Science о своих последних результатах и о том, найдем ли мы когда-нибудь жизнь на Марсе.
Вопрос: На самом деле вы были осторожны с самого начала. Может быть, вы придумали это странное название, — RSL, — чтобы избежать намека на происхождение?
Ответ: Да. Мы хотели, чтобы имя было чисто описательным, хотя это ужасное имя с точки зрения прессы.
В: Вы расстраиваетесь, когда видите громкие заголовки о «воде на Марсе»? Каким был бы ваш заголовок?
О: Я озадачиваюсь. 99.99% результатов научных исследований лишь немного добавляют к уже имеющимся. Вы читаете СМИ, и думаете, что это все прорывы. В нашей первой научной статье название было: «Сезонные потоки на теплых марсианских склонах». И они все еще сезонные потоки на теплых марсианских склонах — это никуда не делось.
В: У вас уже были причины сомневаться в том, что RSL — результат просачивания воды.
О: Мы всегда утверждали, что трудно объяснить, откуда в нынешней марсианской среде появляется вода. Атмосфера настолько сухая — вам нужно придумать весьма причудливый механизм, который высасывает воду и концентрирует ее в этих областях. В коре Марса могут быть глубокие карманы грунтовых вод, я в этом не сомневаюсь. Но как она оказывается на поверхности? Можно было бы ожидать, что она появится в определенных местах: например, на дне долины Маринер (Valles Marineris). Вместо этого мы видим, что воду на всех склонах и даже на вершине хребтов и изолированных вершин. Это совершенно нелогично в случае грунтовых вод.
В: В 2015 году ученые использовали другой инструмент на MRO, чтобы найти доказательства того, что русла содержат гидратированные соли. Разве это не окончательное доказательство того, что вода все же имеет какое-то отношение к делу?
О: Это важный результат, когда вода играет определенную роль. Это не означает, что вода течет. К сожалению, так это подал пресс-релиз НАСА. Это было незадолго до выхода фильма «Марсиан».
Одной из гипотез может быть, что вода попадает из атмосферы в тонкий подповерхностный слой, который дестабилизирует вышележащие частицы почвы. Затем, когда они соскользывают, обнажается эта влажная почва, которая темнее, чем верхний слой. Но когда он оказывается наверху, то высыхает и исчезает. Пока нет подробного объяснения, как это работает. В общем, все это пока непонятно.
В: Итак, вы все еще оставляете возможность существования там тонких пленок воды?
О: Именно так. Они не только возможны, но и вероятны на Марсе. Известно, что там очень распространены соли, поглощающие воду. Известно, что небольшого объема воды достаточно, чтобы затемнить поверхность, но такого же объема недостаточно, чтобы образовать поток — его не хватит, чтобы заполнить микропустоты.
В: Насколько хороши эти тонкие пленки будут для микробной среды?
О: Это очень соленая вода. Это делает ее сложной для жизни, какой мы ее знаем. Хорошим пример — мед. Это жидкость — в основном вода, и все же никогда не портится.
В: Что раскроет тайну RSL?
О: Мы продолжаем узнавать все больше благодаря наблюдениям с орбиты. Если это связано с поглощением атмосферной влаги, мы должны видеть разницу в яркости и темноте в разное время суток. Чтобы их действительно понять, вероятно, нужно будет отправиться туда и изучить вблизи. Об этом много говорили, но определенного плана нет. Это труднодоступные места.
В: Но разве этих областей не следует избегать из-за возможности заражения земными микробами?
О: Они не запрещены для посещения, но нужно соблюдать протоколы защиты планеты, которые иногда называют стерилизацией, хотя это невозможно. Вы уменьшаете биогруз [микробов] до некоторого произвольного предела, который считается реалистичным. Это хорошая концепция в целом, но для Марса есть еще концепция «особых регионов». Это хождение по канату — нет ни одной области, которая, как мы знаем, пригодна для известной нам жизни, и мы не можем исключить возможность того, что любая из них непригодна. То есть особенное либо все, либо ничего.
В: Что из увиденного на Марсе вам нравится больше всего?
О: Я ненавижу этот вопрос. Мне все очень нравится! В общем, сюрпризами стала активность современного Марса. RSL и дюны, которые активны. Новые ударные кратеры интереснее, чем мы ожидали, — некоторые из них открывают удивительно чистый лед.
В: Как изменились ваши взгляды на планету за эти годы?
О: Изменились мои взгляды на текущую геологическую активность. Овраги [каналообразные разрезы, большие, чем RSL, обнаруженные в 2000 году аппаратом Mars Global Surveyor] — почти все считали, что они древние и вызваны водой. Мы узнали, что они формируются сейчас, и они формируются зимой, когда на земле [замороженный углекислый газ (CO2)]. Это вовсе не вода, это процесс ожижения CO2. В основном это потоки сухой породы, «заряженные» CO2.
В: Считаете ли Вы Марс гостеприимным?
О: Я не могу представить, что в пределах Марса нет мест, где сейчас есть жидкая вода. Если на Марсе была когда-либо жизнь, которая возникла где-то — почему в этих подземных объемах не должно быть жизни сегодня? С другой стороны, поверхность —очень суровая среда для жизни.
В: Должен ли поиск жизни сосредоточиться на Марсе? Или НАСА и другие агентствам нужно исследовать миры с океанами, которые вращаются вокруг Юпитера и Сатурна?
О: Я активно участвую в одной такой миссии — Europa Clipper. Существующая жизнь там гораздо более вероятна, чем на поверхности Марса. С другой стороны, все они еще дальше от нас, и Европа, в частности, находится в суровой радиационной среде. Я думаю, мы должны делать то и другое.
