"Научная Россия" побеседовала с академиком РАН Александром Чибилёвым о современном состоянии заповедного дела в России.
Александр Александрович ЧИБИЛЁВ — вице-президент Русского географического общества, научный руководитель и основатель Института степи УрО РАН, основатель Оренбургского заповедника, заповедника Шайтан-Тау и национального парка Бузулукский бор.
— В нашей стране остались первозданные степи, не знавшие плуга?
— Есть такое понятие, как доисторические степи. То есть степи, которые были на Земле еще до вмешательства человека, в том числе до плуга, выпаса скота и так далее. В конце XIX века ученые с горечью констатировали, что Европе такие степи находятся на грани исчезновения. В 1895 году Василий Васильевич Докучаев, основатель нашего почвоведения, написал работу "Наши степи прежде и теперь", где он с большой болью говорил о том, что степи европейские мы утратили, и нам необходимо принимать меры по сохранению того, что от них осталось. На территории России, Советского Союза, природные степи действительно остались в XX веке, но это были не те былинные, первозданные ландшафты, воспетые в русских летописях и поэзии, а степи, уже подвергшиеся влиянию человека.
Вот уже несколько тысячелетий человек не только распахивает степь, но и пасет скот. Вместо примерно ста миллионов диких копытных животных появилось примерно столько же домашних. Кроме того, степи подверглись разрушительному влиянию войн: степи выжигались и были театром для военных действий. Однако коренную перестройку степных экосистем мы наблюдаем именно в связи с воздействием плуга.
В XX веке оставались огромные степные массивы в азиатской части Советского Союза, в том числе в Северном Казахстане, в Заволжье, на Южном Урале, на юге Западной Сибири. Проблема степей России привела к идее создать специальные степные станции, то есть будущие заповедники. Так что концепция заповедной природы пришла к нам именно в связи с тем, что степи стали очень редким ландшафтом, лучшие земли были распаханы.
В середине XX века началась целинная кампания, которая охватила еще не знавшие плуга степи Заволжья, Южного Урала, Северного Казахстана, Южной Сибири, таким образом многие степи исчезали с лица земли неисследованными. Ботаники, географы и другие ученые не успевали изучить эти степи, ведь они стремительно уничтожались под плугом.
Обширные первичные степи мы утратили безвозвратно. В XX веке заповедники, к счастью, начали создаваться, но специалистам пришлось заниматься лишь небольшими оставшимися клочками равнинных степей, которые сейчас служат одним из важнейших элементов заповедной России.
— Уникальный степной ландшафт сформировался благодаря копытным. Расскажите подробнее о ландшафтообразующих животных степи?
— Степь, так же, как и саванна, немыслима без крупных травоядных животных. Если бы не было выпаса скота (дикого и домашнего), то она превратилась бы в лесостепь или в подобие степе-саванны.
В степи все животные выполняют важную роль для формирования растительного покрова. Это и копытные животные, и норные, большинство из них либо стадные, либо колониальные. Норные грызуны, например, формируют почвенный покров, микрорельеф, а копытные животные отвечают за поддержание степного травостоя: благодаря им удаляется войлок, удаляется излишняя растительность, происходит естественное удобрение, возвращение питательных веществ. Важны и микроорганизмы, которые формируют почвенное плодородие.
Свою лепту в формирование степей внесли и домашние животные. Несколько основных видов домашних животных — лошадь, коровы, овцы, козы — поспособствовали продолжению эволюции степи, однако потом произошло сокращение пастбищ за счет распашки и появились элементы перевыпаса, скотосбоя, когда излишняя нагрузка скота приводит к разрушению, к уничтожению почвенного покроя. И это явление, конечно, уже привело к своеобразному опустыниванию. Кстати, в дикой природе перевыпас тоже существовал.
Степная экспедиция РГО в Губерлинских горах. Апрель 2020.
— У Русского географического общества есть так называемые Степные экспедиции. Какие исследования вы там проводите?
— Традиции степных экспедиций уходят глубоко в историю. Первые академические экспедиции начали проводить еще в XVIII веке.
В 2010 году, по инициативе нашего Института степи УрО РАН, организована постоянная степная экспедиция Русского географического общества. Она охватывает огромные пространства. Если вспомним карту Евразии, то это территория от бассейна Дуная, далее — Украина, Кавказ, Дон, Северный Казахстан, Южный Урал, Южная Сибирь и до Забайкалья, Монголии, Северо-Восточного Китая, то есть с запада на восток 8,5 тысяч километров. Это единое уникальное пространство в центре всей Евразии, к сожалению, очень долгое время находилось вне большого внимания науки, а до 1996 года в системе РАН не было специального Института степи. При поддержке РГО мы организовали экспедицию в Монголию, она была связана с сохранением лошади Пржевальского. Остальные годы мы систематически ведем работы, в том числе в Венгрии, Румынии, Сербии, Украине, на Кавказе, в Азербайджане, Казахстане, Монголии. Цель степных экспедиций — представить степное пространство как единое целое, создать непрерывное представление о степных ландшафтах.
Проблема степей везде стоит остро. В Европе, например, они совсем утрачены, поэтому там наблюдается ностальгия по степям. Европейцы охраняют уже не степные урочища, не степные участки, а лишь отдельные степные виды. Бывает, что какой-то вид степного растения существует всего в нескольких экземплярах, и поэтому его бережно охраняют. Европейского степного ландшафта уже нет, а остались лишь его реликты или отдельные виды растений и насекомых. Ученые с большим трепетом ищут элементы степного ландшафта. В России же ситуация более благоприятная: у нас не только отдельные виды сохранились, но и целые сообщества, целые степные ландшафты в ранге урочищ или типов местности.
В экспедициях мы работаем над тем, чтобы по единой методике создать научно-информационную базу данных о сохранившихся степных системах, изучить опыт сохранения степных ландшафтов на этом пространстве и создать непрерывную сеть особо охраняемых природных территорий. Результаты исследований представлены на сайтах Географического общества, Института степи, издаются монографии и научно-популярные книги. Недавно мы завершили издание главного труда экспедиции РГО — иллюстрированной энциклопедии "Картины природы степной Евразии" в трех томах.
У степей государственных границ нет — это единый организм. Причем все степи очень разные: степи Венгрии не похожи на степи Монголии и так далее, а объединяет их открытый ландшафт и титульные виды растений и животных. Для нас самое важное — создать единую картину современного состояния степной зоны и наметить пути сохранения для гармоничного существования человека и степного ландшафта.
Ценность степей, думаю, всем прекрасно известна: это главный земледельческий пояс не только России, но и всей Евразии, это главная житница, где создается 70% процентов продовольствия для нашей страны. Кроме того, степи содержат и другие уникальные природные ресурсы.
— Насколько я знаю, заповедное дело в нашей стране началось с Природоохранительной комиссии Русского географического общества? Она по-прежнему работает?
— Идея заповедников родилась в степи. О необходимости их создания в 1895 году впервые упоминал Василий Докучаев, а в 1912 году, по инициативе крупнейших естествоиспытателей России, академического сообщества, была создана Постоянная Природоохранительная комиссия Императорского Русского географического общества. В эту комиссию вошли видные ученые: братья Андрей и Вениамин Семеновы-Тян-Шанские, академик Иван Бородин, профессора Григорий Кожевников, Георгий Морозов и так далее; я их по аналогии с известной "Могучей кучкой", называю "Могучей кучкой заповедного дела России". Именно они с 1912 по 1917 год подготовили доклад о развитии географической сети заповедных территорий России, куда вошло 46 объектов. Это был первый проект создания заповедников.
Постоянная Природоохранительная комиссия Императорского Русского географического общества, в связи с революцией, прекратила свое существование в 1918-м году, но ее проект был реализован в советское время, так как деятелям Комиссии удалось убедить молодое Советское правительство в необходимости создания заповедников. Таким образом, в советское время заповедное дело продолжалось, но с большими проблемами.
В 2010 году на Ученом совете РГО мы вышли с предложением восстановить деятельность комиссии, что и было сделано. Сегодня в составе Русского географического общества успешно работает Постоянная Природоохранительная комиссия. Мало того, подобные комиссии созданы во многих региональных отделениях.
— В Оренбургском заповеднике реализован уникальный международный проект по спасению последней дикой лошади в мире — лошади Пржевальского. Расскажите об этом подробнее.
— Когда мы создавали Оренбургский степной заповедник, то были убеждены, что невозможно сохранить степь без выпаса скота. Но домашний скот мы пустить в заповедник не могли — не позволяет его статус. Поэтому еще в 1991 году родилась идея возвращения дикой лошади в оренбургские степи. Проект долгое время находился в стадии согласования. В Оренбургскую область мы сначала завезли, в качестве эксперимента, несколько особей. А в 2015 году по нашему проекту был создан пятый участок Оренбургского степного заповедника — "Предуральская степь" — на площади около 16 тысяч гектаров, где сейчас, уже под эгидой Министерства природных ресурсов и экологии РФ, реализуется проект по созданию полувольной популяции лошади Пржевальского.
В Оренбуржье были завезены лошади из Франции и Венгрии. Сегодня более 50 лошадей успешно обитают на этой ограниченной территории; она огорожена по периметру, чтобы избежать ухода лошадей в сельскохозяйственные ландшафты, в том числе в Казахстан.
Проект по реинтродукции дикой лошади реализуется на территории Оренбургской области с 2015 года. Сначала он носил символический характер: как важнейший элемент степного биоразнообразия. Проект рассчитан на многие десятилетия, и я надеюсь, что мы увидим в будущем, как лошадь Пржевальского станет полноценным обитателем евразийских степей.
Лошади Пржевальского, Оренбургская обл.
— Лошадь Пржевальского была на грани исчезновения по вине человека?
— Да, человек полностью уничтожил тарпанов, и такая же участь ждала и лошадь Пржевальского. Последний тарпан скончался в зоопарке в 1919 году. Эти дикие лошади плохо приручались, уводили домашних лошадей, то есть были угрозой традиционному коневодству. Похоже, что лошадь Пржевальского тоже не поддается одомашниванию, может, нужно прикладывать больше усилий для этого, но пока что мы не видим необходимости ее приручения.
— Александр Александрович, расскажите, пожалуйста, о ваших планах на ближайшее будущее?
— Планирую вместе с коллегами и дальше работать над тем, чтобы гармонизировать взаимоотношения человека и природы: речь о создании непрерывной сети охраняемых природных территорий. Есть огромные пространства, где до сих пор нет эталонов сохранения природы. Эти уникальные ландшафты не взяты под охрану, и с каждым днем их становится всё меньше.
Чтобы восстановить степь и ее уникальный природный потенциал, нужно грамотно заниматься природопользованием. Период покорения степей завершился, самый большой урон был нанесен во время целины, и сейчас мы работаем на постцелинном пространстве.
Кроме того, одна из моих личных целей — это создание своеобразной степной научно-популярной энциклопедии, для того, чтобы знания, полученные нами во время экспедиций, стали достоянием общественности. Это связано и с подготовкой кадров, и с воспитанием детей в школе, в вузах. Нужно сделать так, чтобы новые поколения нашей страны знали о том, что степь является важнейшим ландшафтом, на просторах которого формировались культура и экономика России.
Интервью проведено при поддержке Министерства науки и высшего образования РФ и Российской академии наук.
Беседовала Янина Хужина. Все фотографии предоставлены А.А. Чибилёвым.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
● Чибилёв А.А. Степная Евразия: региональный обзор природного разнообразия / Ин-т степи УрО РАН, Рус. Геогр. о-во. – М.: Оренбург: ООО "Печ. дом "Димур"", 2016. – 323 с.
● Чибилёв А.А. БУЗУЛУКСКИЙ БОР. Атлас-альбом. Оренбург — Екатеринбург: Институт степи УрО РАН; Оренбургское отделение Русского географического общества, 2012. - 240 с. ISBN: 978-5-89516-226-2.
