Портрет В.М. Головнина
«Не нужно распространяться о том, сколь мало Япония известна в Европе. Хотя было время, когда японцы, не имея понятия о корыстолюбии европейцев, допускали их в свое государство <…> Следственно, сведение о сем древнем народе должно быть занимательно для людей просвещенных. Сие самое побудило меня сообщить свету приключения мои в плену у японцев...»
Василий Михайлович Головнин родился в 1776 г. в Рязанской губернии в старинной небогатой фамилии. В шесть лет, согласно общей практике — он уже сержант Преображенского полка, в котором служили отец и дед. Однако вскоре мальчик осиротел, что и привело его на флот. Служба в гвардии требовала денег, и опекуны решили отправить Василия в Морской кадетский корпус.
I. В огне
В 14 лет, еще не окончив Корпус, гардемарин Головнин зачисляется на линейный корабль с миролюбивым названием «Не тронь меня» и участвует в очередной русско-шведской войне. Уже тогда он начинает вести «Записную книжку», в которой отображает основные события своей бурной жизни в лаконичной и скромной манере. О своих подвигах Головнин не распространяется, хотя участвует в Красногорском и Выборгском сражениях и получает медаль.
Выпуск Головнина из Корпуса приходился на 1792 г., но 17-летнего ветерана не производят в мичманы, и оставляют «на второй год» из-за малого возраста. Головнин углубляется в разные науки, в том числе, в английский язык, в то время не самый популярный для изучения. Язык первой морской державы ему очень пригодится.
Через год Головнин получает мичманский мундир и служит на разных судах их императорских величеств. В 1798-м он уже флаг-офицер (прямой помощник командующего) в эскадре контр-адмирала Макарова. Макаров отмечал порядочность и рвение лейтенанта Головнина, а также его лингвистические познания: «По знанию его английского языка, был употреблен к переводу английских сигналов и прочих дел».
В 1802 г. Головнин в числе двенадцати лучших офицеров отправляется на обучение в Англию. Он попадает в огонь противостояния с Францией, и сражается в водах Вест-Индии и Средиземноморья под вымпелами Корнуоллиса, Коллингвуда и Нельсона. Легендарный одноглазый адмирал дал молодому офицеру высокую характеристику, о чем Головнин в своей неизменной манере умалчивает. Зато по возвращении он издает книгу «Военные морские сигналы для дневного и ночного времени», которой русский флот будет пользоваться 24 года.
II. В океане
Прослужив под британским флагом четыре года, Головнин прибывает в Кронштадт. За несколько недель до него, в порт вернулись Крузенштерн и Лисянский. Головнин получает под командование свой первый корабль — шлюп «Диана», который начинает перестраивать из лесовоза. Судно готовили, чтобы развить успех Крузенштерна и повторить кругосветное плавание. В истории русского флота еще не было и не будет случая, чтобы корабль доверили лейтенанту. «Коль скоро надлежало плыть далее пределов Балтийского моря; однако, по уважению к опытности и познаниям Головнина морское министерство отступило от этого общего правила», — писал позднее адмирал Врангель.
Почти год Головнин и его первый помощник и старый друг Петр Рикорд отбирают команду, готовят судно. В июле 1807 г. «Диана» уходит в кругосветное плавание, которое начинается с самого страшного шторма на памяти Головнина. Пока «Диана» идет в сторону Атлантики, начинают обостряться англо-русские отношения. Головнин заходит в Портсмут и хлопочет о разрешении британской короны на проведение исследовательской экспедиции в водах империи. К концу октября настойчивый лейтенант добивается своего, и «Диана» снимается с якоря.
В апреле шлюп огибает мыс Доброй Надежды. Головнин по-прежнему ведет дневник, художественность которого сомнению не подлежит: «Едва ли можно вообразить великолепнее картину, как вид сего берега, в каком он нам представился. Небо над ним было совершенно чисто, и ни на высокой Столовой горе, ни на других ее окружающих ни одного облака не было видно. Лучи восходящего из-за гор солнца, разливая красноватый цвет в воздухе, изображали, или, лучше сказать, отливали отменно все покаты, крутизны и небольшие возвышения и неровности, находящиеся на вершинах гор».
В предвкушении долгожданного отдыха, команда Дианы заходит в британский порт Саймонстоун, где стоит английская эскадра. Тут выяснилось, что Россия и Англия уже находятся в состоянии войны. Против эскадры воевать трудно, и «Диане» представилась перспектива стать британским призом. Уповать оставалось лишь на охранную грамоту. Документ свою функцию выполнил, но только наполовину. Англичане не стали захватывать шлюп, но из порта его не выпустили.
Русские моряки оказались в странном положении. Пленными их не считали, но не велели освобождать до особого распоряжения. Снабжать «Диану» провиантом британцы полагали лишним. Десять месяцев Головнин изучал быт туземцев, исследовал мыс и, черпая надежду из его яркой природы, писал письма в Лондон. Когда патовая ситуация стала невыносимой, он решил увести шлюп из порта. 16 мая 1809 г. экипаж «Дианы» обрубил якоря и вырвался на свободу.
Теперь считается, что англичане намеренно не препятствовали Головнину, однако сам он сделал в дневнике такую запись: «Сей день по многим обстоятельствам есть один из самых критичных в моей жизни». Эта история будет описана британским писателем-маринистом Патриком О’Брайеном в саге о приключениях капитана Обри. В оскароносной экранизации с Расселом Кроу этому эпизоду, как и Головнину, места не найдется, хотя на его долю, и так, выпадет достаточно славы.
В сентябре «Диана» достигла Камчатки и закончила плавание, которое длилось 794 дня.
III. В плену
В 1811 г. Головнину поручили описать астрономическое положение Шантарских и Курильских островов. Во время экспедиции, «Диана» пристала к острову Шантар (в то время японского) для пополнения провианта. Головнин и шестеро его людей (два офицера и четыре матроса) отправились к берегу на шлюпке. С ними был и курильский туземец Алексей, выполняющий роль переводчика. Здесь началось главное приключение в карьере Головнина: все прежние передряги можно назвать долгой прелюдией. Русские моряки были взяты в плен больше чем на два года…
Японцы проводили «сакоку» — жесткую политику самоизоляции. А еще они были напуганы пиратскими действиями русских судов, известных большинству читателей по мелодраматичной рок-опере. За пять лет до «Дианы» к японской земле подошли фрегат «Юнона» и тендер «Авось». Они сожгли несколько факторий и захватили пленных. Капитан «Юноны» также обещал японцам войну с Россией, если Страна восходящего солнца не станет открыта для взаимодействия с северным соседом. Офицеры Русско-американской компании были наказаны царем за свой корсарский рейд, но по-настоящему расплачиваться за их разбой пришлось Головнину.
Моряков и курильского переводчика вероломно заманили в крепость, связали и отправили как можно дальше от берега, чтобы экипаж «Дианы» не смог их выручить. Здесь начинается тесное знакомство Головнина с совершенно неизвестной европейским людям культурой: от древнего искусства связывания пленников сложной системой узлов, которую он испытал на себе, до особенностей японской гастрономии. Японцы сохраняли определенную вежливость и, в свою очередь, проявляли недюжинный интерес к культуре русской:
«Какое платье ваш государь носит? Что он носит на голове? (узнав, что господин Мур хорошо рисует, они попросили его, чтобы он изобразил государеву шляпу). Каких лет женщины начинают рожать в России и в какие лета перестают?»
Пленникам предстоит беседовать с японским астрономом и сравнивать достижения европейской и японской геометрии, а также упорно отказывать своим тюремщикам-исследователям в описании православной веры (переводчик был неважный, а недопонимания по этому вопросу они допустить не могли).
Как ни были обходительны японцы, они давали понять, что из плена моряки не вернутся.
«Взгляните последний раз на Россию, взгляните последний раз на Европу! Так! Мы теперь люди другого света. Не мы умерли, но все для нас умерло. Никогда ничего не услышим, никогда ничего не узнаем, что делается в нашем отечестве, что делается в Европе и во всем мире! Мысли сии терзали дух мой ужасным образом».
Головнин понимал, что русское правительство своих людей не бросит, но в случае войны, которую он уже полагал непременной, вероятность их освобождения только уменьшалась.
Поэтому герои запасались провиантом, украли два кухонных ножа и путем трения о камень намагнитили иглу для компаса. План состоял в том, чтобы добраться до моря и уйти в Россию на первой попавшейся лодке. Ситуация осложнялась предательством одного из офицеров, решившего перейти на японскую службу:
«Он даже перестал называться русским (отец господина Мура был немец в нашей службе, но мать русская, а потому он и крещен в нашей вере), а уверял японцев, что вся родня его живет в Германии <…> Тогда мы увидели, что он для нас самый опасный человек и что мы должны непременно поспешить…»
Ночью пленники сделали подкоп и устремились к морю в объятиях завораживающей японской природы. В самом начале пути Головнин ранил колено, и скоро начал тормозить своих людей:
«… и потому стал просить их именем Бога оставить меня одного умереть в пустыне, но они никак на это согласиться не хотели»
Спустя неделю беглецов, несмотря на все их мужество и ловкость, поймали. Надежда осталась лишь на помощь из России.
Капитан-лейтенант Рикорд, возглавивший «Диану», трудился не покладая рук. Он шлет донесение в Петербург и в 1812 г. отправляется в спасательную экспедицию. 5 сентября Рикорду сообщили ужасную весть о гибели пленников. До тропы войны один шаг, но капитан делает все возможное, чтобы уточнить эти сведения.
Через три дня «Диана» задерживает японское судно с влиятельным коммерсантом — Такадаем Кахэй, который сообщает обратное. Логика обмена пленными была с точки зрения самурайских ценностей неприемлема. Не имея об этом представления, капитан принимает верное решение: отпускает Такадая, который, в итоге, убеждает японское правительство пойти русским навстречу.
Двухлетний плен Головнина подходит к концу. Японцы получают письменные заверения в том, что действия капитана «Юноны» были частной инициативой, и виновники наказаны. Так началась история дипломатических отношений России и Японии, только что стоявших на пороге войны. Благодаря гибкости Рикорда и дипломатии Такадая произошел прецедент: «сакоку» всегда соблюдали строго, и и ни один иностранец еще не возвращался из японского плена..
«Поутру, в назначенный для свидания день, переводчики принесли ко мне: один — мою шляпу, а другой — саблю и вручили со знаками большого почтения, поздравляя нас с непритворным удовольствием»
Головнин и его друзья, много месяцев не имевшие связей с внешним миром, с большим удивлением читали журнал военных действий, понимая, что находились в затерянном мире во время наиболее судьбоносных для Европы событий.
IV. На свободе
Головнин вернулся в Петербург июне 1814 г:, его кругосветное путешествие длилось семь лет. Император наградил многострадальных моряков орденами и деньгами, а курильского охотника Алексея — ежегодным содержанием пороха и свинца. Экипаж «Дианы», спасавший товарищей, также был награжден.
Записки о приключениях Головнина были изданы в 1816 г. в журнале «Сын отечества». Их встретили с восторгом и перевели на многие европейские языки. Автор открыл западному читателю неизвестную ранее цивилизацию. Множество сведений о японской культуре, при этом подаются не в виде справочника, а приключенческого романа. Каждая строка, описывающая японские реалии, полита слезами и потом автора, передана с его отточенным писательским талантом. «Записки капитана флота о приключениях в плену у японцев» — главное литературное произведение Головнина, его визитная карточка для потомков.
После освобождения Головнину предстоит совершить еще одно кругосветное плавание, и он закончит свою яркую жизнь в чине вице-адмирала. Но безусловно, самая интересная страница его жизни связана со Страной восходящего солнца. В японском городе Сумото теперь стоит памятник русско-японской дружбе: статуи капитана Головнина и купца Такадая.
Подготовлено на основе информации из открытых источников
Фото на странице: Общественное достояние/ Государственный Эрмитаж
Фото на главной странце сайта: virtosmedia / Фотобанк 123RF
