Заседание Зиновьевского клуба на тему «Приватизация 90-ых: как мы понимаем ее сегодня» состоялось 24 мая в МИА «Россия сегодня».
Заседание открыла сопредседатель клуба Ольга Мироновна Зиновьева. Она назвала обсуждаемую тему «очень интересной» и сравнила ситуацию приватизации и конфликтов на ее почве с ситуацией в детском саду: «Когда дерутся за одну игрушку, а родитель уговаривает договориться: «Вот этому мальчику нужна эта игрушка больше, чем другому». Но конфликты могут быть и крупными – как «геополитические конфликты и выяснения отношений одного круга стран с другими».
Первым докладчиком стала конфликтолог Любовь Цой. Она назвала тему приватизации «больной и токсичной», отметив, однако, что сейчас ее обсуждение отошло на второй план: «Власть не дискутирует на эту тему… потому что есть потенциальная опасность пересмотра приватизации 90-х годов». Замалчивание ведет к скрытому конфликту и напряжению в обществе, рождает недоверие к власти, может использоваться для создания ситуации политической нестабильности. «Люди чувствуют себя обманутыми и ограбленными, большинство считает, что приватизация носила криминальный характер». Согласно эмпирическим данным, государственная собственность отошла к тем, «кто был ближе к ней: директорам, секретарям райкомов, парткомов и криминальным элементам». Цой отметила, что никаких экономических функций приватизация не несла – «это был чисто политический ход Чубайса» и «попытка легитимизировать борьбу с коммунизмом».
Докладчик также привела статистические данные: «В 2011 году 80% граждан считали приватизацию нечестной и готовы были в той или иной степени пересмотреть. В 2017 году таких было всего 32%, большинство считают, что эту тему вообще не стоит поднимать…».
Любовь Цой объяснила необходимость обсуждения темы приватизации, которая произошла в 90-е годы, с точки зрения психологии: «Для человеческого сознания важно знать: что это было и где мы были», а также добавила, что все мы должны понимать механизм событий, чтобы не допустить их повторения: «Именно мысль о будущем возвращает нас к разговору о приватизации». По мнению Любови Цой, Владимиру Путину стоит «объединить людей и солидаризировать их вокруг этой темы, несмотря на то, что тема взрывоопасная».
Следующим выступил экономист Михаил Хазин, который предложил отказаться от идеи, что целью приватизации было уничтожение коммунизма: «организаторы приватизации все поголовно были членами КПСС». Сам Хазин считает приватизацию борьбой за власть: «Я самолично слышал от некоторых организаций, что их задачей было сформировать группы поддержки, которые бы финансировали их на постах".
Михаил Хазин назвал основными итогами приватизации проблемы России в экономике и коррупцию: «Было выращено целое поколение относительно молодых людей, который стали миллионерами и миллиардерами на пустом месте, никогда не занимаясь бизнесом и предпринимательством». Сегодня это привело к двум большим проблемам. В первую очередь, эти люди «не в состоянии сделать так, чтобы их компании работали с прибылью», и поэтому им требуется постоянная поддержка государства, которая не достается просто так: «Именно олигархи были главными инструментами коррупции в среде высшего и среднего чиновничества». Вторая большая проблема: «олигархи не могут допустить реальной конкуренции, потому что они не предприниматели и не понимают, как это устроено». Поэтому они уничтожают реальных предпринимателей, появляющихся в стране. Хазин заявил, что олигархия гораздо сильнее давит частную инициативу, чем бюрократия в СССР, которую все обвиняли в конце 80-х годов. «Мы сами своими руками создали коррупцию, которая сейчас существует и ликвидировали возможность для восстановления экономики снизу, то есть частную инициативу и предпринимателей», не сумев решить задачу, ради которой «разрушали советскую власть».
Хазин считает, что проблему приватизации надо решать на общественном уровне, приняв закон о люстрации: признать, что приватизация была преступным деянием, и запретить всем, кто был с ней связан, занимать государственные должности и получать бюджетные деньги. В результате владельцы компаний уйдут, а на их место встанут реальные предприниматели. Если этого не произойдет, то невозможно будет «справиться с коррупцией и ликвидацией индивидуальной инициативы».
Затем слово взял философ Тимофей Сергейцев, отметивший, что тема «обладает большим обвинительным потенциалом», а если обвинять, то использовать правовую базу, чего не делали два предыдущих докладчика. Сергейцев сказал, что он был ближе других к приватизации, руководил экспертной группой, которая собиралась в феврале и марте 1992 года с целью определения социальных последствий приватизации - тогда готовился к принятию закон о приватизации. Участникам экспертной группы, среди которых были и представители министерств и Верховного совета, было понятно, «что это ликвидационное мероприятие, призванное ликвидировать советское хозяйство… которое существовать не могло, потому что исчезла советская власть». Все понимали, что это приведет к «превращению производственных фондов в спекулятивный товар». Ставилась цель: «чтобы не вернулась советская хозяйственная администрация, [уже не способная эффективно управлять своей собственнностью], о коммунизме речи не было». Уже тогда экспертной группе было понятно, что никакой «эффективный собственник», на которого направлена приватизация, туда не придет. Сам Сергейцев выдвигал тезис, и экспертный совет его не оспаривал, что приватизация – «исторический процесс, он в этом смысле неизбежен». При смене строя имущество не может оставаться в прежнем состоянии, и естественно, находятся группы людей, которые стремятся извлечь выгоду на фоне исторического процесса.
Сергейцев считает, что приватизация произошла в тот момент, когда все участники и наблюдатели процесса признали существование института собственности. По словам докладчика, в Советском Союзе собственности не было, несмотря на ее упоминание в Конституции: «власть и государство непосредственно воздействовали на людей и вещи – так было устроено социалистическое советское хозяйство». И, как только в начале 90-ых был фактически учрежден институт собственности, началась борьба за нее.
После Сергейцева слово взял Андрей Бунич, напомнивший собравшимся основные моменты истории приватизации 90-ых годов: фальшивые авизо, «шоковую терапию», действия А.Б. Чубайса и Б. Н. Ельцина. Основное внимание было уделено отсутствию правовой базы приватизации. По мнению Бунича, «это был колоссальный ущерб и надругательство над юриспруденцией».
Затем началась дискуссия, к участию в которой были привлечены и собравшиеся гости. Одним из выступавших стал академик Роберт Искандерович Нигматулин, призвавший собравшихся не углубляться в терминологические споры. Он сообщил некоторые данные статистики проведенной приватизации и в целом событий 90-ых годов. В 1990 году в России смертность была на европейском уровне – 10,5 на 1000 жителей в год. После распада СССР и реформ показатель поднялся до 16,7 смертей на 1000, что составляет критический максимум: если ликвидировать медицину, то будет 18 на 1000 населения. В 2003 году президент Владимир Путин начал поддерживать здравоохранение, и уровень смертности снизился - теперь 12,5 на 1000 жителей. Для сравнения, в новых странах Европы показатель сейчас 10,5 на 1000, а в старых – с 90-х годов показатель снизился до 9,5. «Если мы проинтегрируем эту кривую с 1992 года по 2016, то мы потеряли дополнительно 14 млн людей только по Российской Федерации, значит по всему бывшему СССР – до 30 млн». Роберт Искандерович призвал понять, что реформы не прошли бескровно: «это был колоссальный удар по нашему народу». И второе заключение, которое он сделал - наши производительные силы рухнули: «у нас нет машиностроения, мы ничего делать не умеем». Нигматулин обратил внимание и на разрушенные системы образования, здравоохранения, угнетенное состояние РАН и сложное внешнеполитическое положение России. Нигматулин призвал проводить реформы по возрождению промышленности, образования, здравоохранения, системы управления в квазистатическом режиме и «не ломать страну через колено» бездумными и резкими действиями.
В заключение заседания Михаил Хазин напомнил, что в конце 80-ых годов руководство СССР выбрало англо-саксонскую модель и решило в нее встраиваться и относительно нее определять новое отношение к собственности и экономике. Именно по этой модели происходила приватизация, за проведением которой следили советники из Гарварда. Теперь, по словам Хазина, «эта модель закончилась», и, как в конце 80-ых годов, страна стоит на пороге выбора новой: «Мы должны привести текущую ситуацию в соответствие с той моделью, которую выберем. И в этом смысле обсуждение ошибок 90-х вовсе не является такой бессмыслицей, как некоторые говорят, потому что очень желательно второй раз таких ошибок не делать – это будет очень дорого стоить и стране, и тем людям, которые непосредственно будут этим заниматься».
ФОТО: Анна Юдина
