В небольшом селе под названием Веселое, недалеко от курортного Адлера, без малого 30 лет существует НИИ медицинской приматологии — «Планета обезьян», как его в шутку называют заезжающие в питомник, — где содержится 5,5 тыс. макак, павианов и мартышек. Научная история этой организации берет начало в далеком 1923 г. с идеи наркома здравоохранения И.А. Семашко создать в Абхазии учреждение, где ученые могли бы проводить исследования животных со сходными с человеческими анатомо- физиологическими характеристиками. Гуманное отношение к животным, изучение их без причинения страдания — эти принципы были заложены с первых лет работы научной организации. Не зря по подобию этого института в мире потом создадут десятки научных центров.
С 1927 г. ведущие специалисты начинают изучать опасные вирусы, рак, инфекционные заболевания в Сухумском питомнике обезьян Всесоюзного института эндокринологии, который потом переименовывают в Институт экспериментальной патологии и терапии АМН СССР. После 1992 г. большинство специалистов и их питомцев переехали в Адлер, где история продолжается... О прошлом и настоящем уникальной научной школы мы побеседовали с прежним директором, научным руководителем НИИ МП РАН Борисом Аркадьевичем Лапиным и нынешним руководителем института Сергеем Владимировичем Орловым.
НЕ МАРТЫШКИН ТРУД
Кабинет академика Б.А. Лапина напоминает зоологический музей: закрученные бычьи рога, чучело морской черепахи, статуэтки обезьян. Последних здесь, конечно больше всего: знаменитая «Обезьяна Дарвина», сидящая в позе «Мыслителя» Родена, три обезьяны, символизирующие собой идею недеяния зла и отрешенности от неистинного... На стенах— множество фотографий: Ю.А. Гагарин, Н.С. Хрущев, Г.К. Жуков, А.Н. Косыгин... Когда-то высокие чины охотно посещали институт, выделяли деньги на его развитие, понимая его огромное значение для современной медицины.
Сегодня первые лица не особенно балуют вниманием ученых, но мой собеседник, которому 10 августа исполнилось 98 лет, старается не акцентировать внимание на негативном.
Борис Аркадьевич, вспомните, как все начиналось.
Я попал на Meдико-биологическую станцию в Сухуми в 1953 г. после окончания Второго Московского медицинского института и аспирантуры у академика И.В. Давыдовского. Это сегодня выпускники едут куда хотят, а в то время, когда я завершал обучение, нас не очень спрашивали, где мы хотим работать. Я сначала отказывался, больше хотелось заниматься хирургией. К тому же как ветеран войны, получивший тяжелое ранение на фронте, имел некие преференции. Но мне сказали: «Надо ехать в Сухуми. Там вы можете экспериментировать с обезьянами и готовить кандидатскую». Так моя семья, оставив квартиру в Москве, приехала в Сухуми. Прилетели поздно вечером, нас встретила директорская машина. Помню улицу, по которой мы двигались, и замечательный аромат от огромных цветущих деревьев. Нам предоставили две комнаты в поселке станции.
В первый же день меня встретил директор и направил на работу на северный участок в должности младшего научного сотрудника. Я создавал лабораторию патологической анатомии. Если в эксперименте или от заболеваний погибали обезьяны, я вскрывал их, анализировал, ставил диагноз и делал выводы, чтобы впредь предотвращать гибель животных. Так я проработал год и уже не мечтал о возвращении в Москву. Потом меня неожиданно вызывает директор и говорит: «Есть приказ забрать вас из этой лаборатории и назначить заместителем директора по научной работе». В этой должности я проработал несколько лет.
РАСЦВЕТ ПИТОМНИКА В СУХУМИ ПРИШЕЛСЯ НА 1970-1980-Е ГГ. ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ ПОГОЛОВЬЯ ОБЕЗЬЯН БЫЛИ СОЗДАНЫ ДВА ФИЛИАЛА - В АБХАЗИИ, ВБЛИЗИ СЕЛА ТАМЫШ,
И В АДЛЕРСКОМ РАЙОНЕ СОЧИ. ПОСЛЕ ТОГО КАК КОЛИЧЕСТВО ОБЕЗЬЯН ПРИБЛИЗИЛОСЬ К 10 ТЫС., ЧАСТЬ ЖИВОТНЫХ ИЗ-ЗА НЕХВАТКИ КЛЕТОК ВЫПУСТИЛИ В ЗАКАЗНИКИ, ТО ЕСТЬ В ДИКИЙ ЛЕС В СУХУМСКОМ РАЙОНЕ АБХАЗИИ, А ПОЗЖЕ - В ТУАПСИНСКОМ РАЙОНЕ КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ.
Какие направления были наиболее актуальными на Сухумской станции?
Очень углубленно в первое время мы изучали инфекционные заболевания: дизентерию, дифтерию, сальмонеллез... Обезьяны чувствительны к подавляющему большинству патогенов человека. Они могут заболевать от них спонтанно при контактах с возбудителем, но на них можно и создавать модель инфекционного заболевания, интересующего медиков. На таких экспериментальных моделях инфекций человека можно испытывать новые вакцины и методы лечения.
Став заместителем директора по научной работе. я довел до конца создание лаборатории патологической анатомии. Вскоре была создана и лаборатория радиобиологии. В Сухуми прибыли мощные рентгенотерапевтические установки, по нашему ходатайству Институтом биофизики были сконструированы и построены два облучателя. Исследования влияния радиации представлялись важными в связи с развивавшейся тогда атомной промышленностью.
Институт до некоторого времени оставался единственным в своем роде. Коллеги из-за рубежа часто приезжали к вам перенимать опыт?
Очень часто приезжали американцы и европейцы. Вспоминается визит авторитетной американской делегации, в состав которой входил личный врач президента США Дуайта Эйзенхауэра и директор Национального института кардиологии в Бетесде. Последними словами руководителя делегации были: «Мы были бы счастливы иметь такую колонию в США». Позже по образу и подобию Сухумского центра стали создаваться приматологические центры за рубежом. Только в США начиная с 1962 г. было создано восемь (!) таких центров.
В одной из американских колоний содержатся человекообразные обезьяны — шимпанзе и орангутаны. Одно время мне хотелось создать подобную и у нас — для психологических исследований, но со временем я понял, что это слишком затратная и непростая с точки зрения этики затея. Потому для наших опытов мы остановились на низших приматах, не отличающихся особым интеллектом.
Расскажите о самом значительном периоде ваших исследований. С чем они были связаны?
Мы очень много занимались исследованием заболеваний сердечно-сосудистой системы, моделировали гипертоническую болезнь. Часто работы проводились совместно с американскими коллегами. Гипертоническая болезнь и коронарная недостаточность развивались у животных, как правило, в сложных экспериментах, связанных с испытанным ими стрессом. Этим болезням также способствовало содержание обезьян в индивидуальных клетках. При нахождении в большом коллективе проблем, как правило, не возникало.
Расскажите о ваших экспедициях во Вьетнам и Африку для отлова обезьян.
Мы часто выезжали для отлова обезьян в дикой природе. Порой командировки длились по полгода. Если во Вьетнаме нам помогали отлавливать животных местные жители, то в Нигерии, как ни пытались привлечь помощников, ничего не получилось. Помню, с вождем племени договаривались три дня, пообещали деньги, что его очень обрадовало. Но в назначенный час на следующий день никто к нам с обезьянами так и не пришел. Пришлось все делать самим: прицеливаться в объекты «охоты» и стрелять шприцами со снотворным. Бывало, нам приходилось и убивать обезьян. чтобы посмотреть, есть патологии у представителей дикой фауны или нет.
Находили?
Нет. Все были здоровыми. Мы поняли, что условия неволи, жизнь рядом с человеком чаще приводят их к заболеваниям, таким как гипертоническая болезнь, коронарная недостаточность и инфаркт миокарда, онкология.
В 1970-х гг. началась работа по отбору и подготовке обезьян для космических экспериментов. Как вы отбирали претендентов?
Сначала мы много работали с обезьянами на Земле. Нас интересовал целый ряд моментов, который можно было изучать на обезьянах, имитируя элементы космического полета— невесомость и перегрузки. Мы возили животных на самолете в Москву в НИИ авиационной и космической медицины, который располагается в районе метро «Динамо». Наших «испытателей» крутили на центрифуге, смотрели как они реагируют, и решали, как можно смягчить патологические изменения, вызываемые космическими факторами. Кстати, на этой же центрифуге готовили и космонавтов. В частности, наши эксперименты чередовались с подготовкой женщин — претенденток на полет. Их было довольно много, и для них создавали значительные перегрузки. Физиологов беспокоил вопрос: как будет реагировать сосудистая система женщины-космонавта при переходе от состояния невесомости к тяжелым перегрузкам при посадке? В какой фазе менструального цикла целесообразно давать команду на снижение, чтобы не вызвать опасного кровотечения?
Хвостатые «дублерши» В.В. Терешковой— самки павианов-гамадрилов, испытывающие на центрифуге нагрузку в 7-8 д, — помогали нам принять правильное решение.
Какой вывод сделали в итоге?
Что женщина может лететь в космос и справляться там с перегрузками. Но все же главным вопросом была радиация, это основная проблема, которую мы изучали перед полетами первой женщины в далекие 1960-е гг. и которую изучаем сейчас.
Вы хорошо помните обезьян, участвовавших в проекте «Бион» с 1983 по 1997 г.? Как их выбирали?
Выбор пал на небольших макак из соображения снижения «полезной нагрузки» космического модуля, все-таки они в пять-шесть раз легче шимпанзе. Выбирали самых бойких самцов, поскольку они наиболее обучаемы. Всем перед полетами купировали хвосты, чтобы было плотнее и удобнее сидеть в космических креслах. Лучшие животные, по нашему мнению, — четырехлетние макаки-резусы, которым по человеческим меркам лет по 20 (вообще обезьяны живут до 30- 32 лет). В этом возрасте они еще не заматерели, не стали излишне агрессивными и помещаются в созданные для них специальные кресла и костюмы.
В ПРОГРАММЕ «БИОН» ПРИНЯЛИ УЧАСТИЕ 12 МАКАК-РЕЗУСОВ. 1983 Г.: АБРЕК - БИОН; 1987 Г.: ВЕРНЫЙ - ГОРДЫЙ; 1989 Г.: ДРЕМА - ЕРОША; 1990 Г.: ЖАКОНЯ - ЗАБИЯКА; 1992 Г.: ИВАША - КРОШ; 1997 Г.: МУЛЬТИК - ЛАПИК. МУЛЬТИК ОКАЗАЛСЯ ЕДИНСТВЕННЫМ, КОМУ НЕ ПОВЕЗЛО, ПО ВОЗВРАЩЕНИИ НА ЗЕМЛЮ ОН УМЕР. ОСТАЛЬНЫЕ МАКАКИ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО КАЖДОЙ НА ВРЕМЯ ПОЛЕТА ВЖИВЛЯЛИ БОЛЬШОЕ ЧИСЛО ЭЛЕКТРОДОВ (В РЕЦЕПТОРНЫЕ ВОЛОКНА ВЕСТИБУЛЯРНОГО АППАРАТА, МОЗЖЕЧОК, ГДЕ ИДЕТ ОБРАБОТКА ВЕСТИБУЛЯРНЫХ СИГНАЛОВ, В КОРУ ГОЛОВНОГО МОЗГА, В МЫШЦЫ, ВОЗЛЕ АРТЕРИИ НА ШЕЕ) ДЛЯ РЕГИСТРАЦИИ ЧАСТОТЫ СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ И ДАВЛЕНИЯ, ПРИБЫВ НА ЗЕМЛЮ, БЫСТРО ВОССТАНАВЛИВАЛИСЬ И ЧУВСТВОВАЛИ СЕБЯ ХОРОШО, ДОЖИВАЯ СВОЙ ОБЕЗЬЯНИЙ ВЕК КТО В ЗООПАРКАХ, КТО В ЖИВЫХ УГОЛКАХ ШКОЛ. А КОЕ-КТО ДАЛ ЖИЗНЬ ДРУГИМ. САМЫМ ПЛОДОВИТЫМ ОКАЗАЛСЯ ГОРДЫЙ, У КОТОРОГО РОДИЛОСЬ ТРОЕ ДЕТЕЙ. У ЛАПИКА, КОТОРОГО ПОСЛЕ ПОЛЕТА «ДЛЯ РЕЛАКСАЦИИ» ПОСЕЛИЛИ С ДВУМЯ СПОКОЙНЫМИ САМОЧКАМИ, РОДИЛИСЬ ДВЕ ДОЧЕРИ.
Кто-нибудь из хвостатых «космонавтов» еще жив?
Самым последним полтора года назад умер от старости Лапик, который летал вместе с Мультиком на последнем «Бионе» в 1997 г. Школьники, которым мы доверили выбрать имена для наших «космонавтов», сначала назвали его Лапиным, в честь меня. Но мы сочли это не слишком этичным, и тогда дети переименовали макаку в Лапика.
Слышала, что среди ваших питомцев были Владимир, Иосиф и Никита, названные так в честь Ленина, Сталина и Хрущева...
Я уже не помню, в честь кого они были так названы (улыбается), но с этими именами возникли проблемы. Кто-то наверху связал их с конкретными историческими личностями, и нам пришла резолюция: «Переименовать». В дальнейшем с именами мы уже не экспериментировали, давали только клички в соответствии с характерами наших питомцев.
Расскажите о переезде питомника в Адлер в 1992 г. Ваш директорский стаж к тому времени подходил уже к 34 годам.
Мне очень трудно вспоминать об этом. Говорят, что один переезд равен двум пожарам. Но, увы, предотвратить его не удалось из-за военных действий, начавшихся 28 лет назад между Грузией и Абхазией. Переезжать пришлось в филиал института под Адлером, где мы с вами сейчас и беседуем. От холода и голода обезьяны погибали. Перевезти удалось около тысячи питомцев. Большую роль в этом сыграло героическое усилие со стороны моих сотрудников, моей супруги, которая все время была рядом.
Клеток для всех перевезенных обезьян не хватало, нам пришлось выпустить часть павианов в заказнике неподалеку от Туапсе. Смотрели, как они приживутся в дикой природе. Павианы хорошо уживались с медведями и дикими кабанами, питались ягодами, дикими фруктами, зеленью и корой молодых деревьев. Помимо этого мы регулярно подкармливали их всегда в одном и том же месте брикетированной едой, которую они принимали в качестве лакомства.
Заодно вели подсчет, фиксировали приплод.
Но, к сожалению, эта история закончилась, и очень своеобразно. Местное туапсинское начальство стало выделять рядом с нашими обезьяньими угодьями участки для строительства дач. И ладно бы обезьяны не ужились с людьми — жили они спокойно, пока раздор не произошел между самими дачниками. Одна из двух повздоривших женщин набрала ведро фруктов и выложила ими дорожку из леса к участку ненавистной соседки. В итоге к той пожаловало все стадо павианов... Не только съели разложенные на земле яблоки, но и ликвидировали весь урожай на огороде и даже повредили крышу домика. Разразился скандал. Нам пришлось отловить всех и вернуть в питомник.
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В ПИТОМНИКЕ СОДЕРЖИТСЯ 5,5 ТЫС. ОБЕЗЬЯН, БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ КОТОРЫХ СОСТАВЛЯЮТ РАЗЛИЧНЫЕ ВИДЫ МАКАК (РЕЗУСОВ, ЯВАНСКИХ И ЛАПУНДЕРОВ) И ПАВИАНОВ (ГАМАДРИЛОВ И АНУБИСОВ). ИМЕЕТСЯ ТАКЖЕ ОКОЛО 150 ЗЕЛЕНЫХ МАРТЫШЕК, НЕБОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО ЮЖНОАМЕРИКАНСКИХ ОБЕЗЬЯН, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ОСНОВНОМ ДЛЯ ДЕМОНСТРАЦИИ ТУРИСТАМ. Б.А. ЛАПИН ЗАКАНЧИВАЕТ ОЧЕРЕДНУЮ МОНОГРАФИЮ ОБ ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ МЕДПРИМАТОЛОГИИ, КОТОРАЯ ДОЛЖНА ВЫЙТИ ОСЕНЬЮ ЭТОГО ГОДА.
БЕЗ ОБЕЗЬЯН БОЛЬШУЮ НАУКУ НЕ СДЕЛАТЬ
Нынешний директор НИИ МП С.В. Орлов до приезда в Адлер в 2013 г. был практикующим хирургом в Санкт-Петербургском медицинском университете им. И.П. Павлова. Теперь ему приходится совмещать научное руководство питерской лабораторией, которая занимается поиском методов лечения онкозаболеваний, с обязанностями директора приматологического института.
Эти два направления взаимосвязаны, — говорит С.В. Орлов, — ведь на обезьянах мы имеем возможность испытывать новейшие средства лечения рака. НИИ медицинской приматологии — уникальный научный центр. Здесь были созданы вакцины против опаснейшей болезни XX в. — полиомиелита, уносившего жизни миллионов детей, а также против кори. Недавно с участием наших питомцев специалисты разработали вакцину против лихорадки Эбола, и она уже доставлена в Африку.
Обезьяны— это лабораторный двойник человека. мы относимся к одному классу приматов, все процессы в организмах у нас схожи. Это используется для проведения экспериментов и разработки лекарственных средств. Последние годы характеризуются большим скачком в развитии области фармакологии, направленной на лечение онкологических заболеваний— бича человечества, третьих в рейтинге причин смерти.
Для испытания лекарства вам нужна обезьяна с онкозаболеванием?
Доклинические исследования не ставят цель проверить эффективность лекарства. Она оценивается во второй-третьей фазе испытаний, когда препарат используется у людей. На доклинической стадии определяется именно переносимость препарата. На приматах определяют возможность применения, опасность появления аллергических реакций, токсичность, испытывают возможность введения разных доз.
То есть вы работаете на абсолютно здоровых обезьянах?
Да. Сами по себе они редко страдают онкозаболеваниями. Встречаются только редкие спонтанные опухоли. Таких обезьян мы тоже используем в экспериментах. Но их немного. Доклинические испытания мы проводим в среднем на 30 приматах. В частности, не так давно испытывали препарат, разработанный российской фармкомпанией «Биокад». Он обладает возможностью связывать рецепторы на лимфоцитах, которые помогают опухоли «ускользать» от иммунного ответа. Ей это удается за счет выделения определенного вещества, так называемого лиганда. А разрабатываемые препараты— чекпойнт-ингибиторы— как раз направлены на то, чтобы собственная иммунная система человека узнавала чужеродную опухоль и атаковала ее. Если раньше на рынке были только западные препараты для борьбы с раком, то теперь скоро появятся и отечественные, более дешевые аналоги. В 2013-2014 гг. препараты «Биокада» были первым делом испытаны здесь, в Адлере. Сегодня они уже поступают в клиники для второй и третьей фазы испытаний на эффективность.
Вы говорите, что у обезьян редко встречается рак. Может, благодаря вашим подопечным вы уже приблизились к разгадке причин его возникновения у человека?
Причины могут быть различными, но в основе всех клинических случаев лежит патологическая мутация. Самые первые исследования по индукции опухоли проводились профессором Н.Н. Петровым в 1940-1950-х гг. Он проводил индукцию развития опухоли костей обезьян (это было еще в Сухуми) с помощью химических и радиационных методов путем внедрения в костный мозг соответствующих агентов. Через через несколько лет у обезьян развивались мутация и остеосаркома. Много проводилось экспериментов, направленных на изучение вирусной природы рака. Учеными Л.А. Зильбером и академиком Б.А. Лапиным были смоделированы искусственные лимфомы. Исследования продолжаются и сейчас, но до разгадки лечения онкозаболеваний еще далеко.
Слышала, что у вас в институте не так давно был создан препарат от краснухи на основе штамма «Орлов». Его назвали в вашу честь?
Нет. В честь мальчика, который болел краснухой, чей биоматериал был использован для создания вакцины. Мы испытывали ее на наших обезьянах. У них был такой же иммунный ответ, какой после возникал и у человека. Таким же образом мы создали вакцины от кори и полиомиелита, вирусного гепатита. За границей, например, проводится работа по созданию вакцины против СПИДа.
Биоматериал обезьян используется в вашем институте для создания вакцин?
У нас — нет. На них мы проводим только эксперименты с готовыми препаратами.
Имеется ли у вас все необходимое для работы с вирусами, опасными для жизни исследователей?
Для испытания наиболее опасных вакцин, например против вируса Эболы, мы вывозим наших обезьян в крупные специализированные научные центры. Работа с опасными веществами проводится на предприятии «Вектор» в Новосибирске, в НИИ вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова в Москве, в ряде организаций военного назначения, которые обладают специальными боксами высокой степени защиты.
Естественно, вы работаете в соответствии с международными правилами этики? В чем они заключаются?
Сформулированные еще в конце 1950-х гг., они основаны на трех R.
Первое— это replacement, замещение. Там, где можно заменить обезьян другими видами животных, надо заменять. У нас нет человекообразных обезьян. Даже те, кто использовал таковых раньше (это некоторые американские приматологические центры), сейчас не привлекают их к своим опытам. В нашем институте — только низшие приматы: макаки (резусы, яванские и лапундеры), павианы (гамадрилы и анубисы) и зеленые мартышки.
Второе — reduction, редукция, то есть максимальное уменьшение количества животных в экспериментальной группе.
Третье— refinement, улучшение самого опыта, то есть уменьшение страданий обезьян, проведение экспериментов максимально гуманными методами, под наркозом. Мы стараемся использовать наших питомцев только для самых жизненно важных экспериментов.
С помощью приматов получено около десяти (!) Нобелевских премий. Это тот объект, без которого большую науку не сделать. И мы стараемся в благодарность максимально скрасить их жизнь. В условиях просторных вольеров со сбалансированными кормами, фруктами и зеленью обезьяны чувствуют себя вполне комфортно. В основном, все проживают свой обезьяний век по максимуму — до 30-35 лет, что редко бывает в природе.
Целесообразность использования отечественных вакцин определяется только стоимостью?
В первую очередь, своя вакцина — это безопасность страны. Представьте, что какие-то поставщики из-за рубежа, на которых мы полагались, вдруг перестанут поставлять ее в нашу страну. Этот жизненно важный препарат— прямой политический элемент воздействия. И мы должны иметь возможность произвести свои препараты в своей стране. Это касается не только вакцин, но и всех других фармпрепаратов. В социалистическом лагере основные производства лекарств были размещены в Венгрии и Болгарии, а потому после развала системы взаимоотношений в 1990-е гг. наша фармпромышленность оказалась в плачевном состоянии. Но за последние 20 лет у нас появились свои производители.
Для борьбы с какими болезнями мы пока не имеем своей вакцины?
У нас есть почти все виды вакцин. Даже при том, что некоторые еще импортируем, мы имеем возможность хоть завтра начать их производство у себя. Что же касается вакцины от полиомиелита, наша страна уже экспортирует ее в Европу.
Расскажите о международных проектах, которые осуществляются в вашем институте.
Начну с нашего сотрудничества с партнерами из Высшей медицинской школы в Ганновере. Оно длится с 1994 г., когда здесь начались первые эксперименты по трансплантации органов. Была целая серия экспериментов по созданию органов на основе децеллюляризации (очистки трупного органа от существовавших на нем клеток). Для этого брали трупный орган— трахею, пищевод, сердечный клапан — с помощью специальной методики удаляли с него клеточный состав. Оставшийся каркас, на котором уже не было антигенов, засевали стволовыми клетками донора и пересаживали в организм. Такие работы активно ведутся и сейчас на сердечных клапанах. В Германии подобные трупные каркасы уже 15 лет используются в клиниках. У нас же мы планируем сделать подобное только в этом году. Внедрим сначала в обезьян, а потом передадим методику в клинику. Мы сотрудничаем с хирургами краснодарской больницы, специализирующихся на трансплантации органов. Во всем мире очередь на донорские органы на порядок превышает возможности клиник. Создание альтернативных вещей, таких как искусственные органы на основе биологических скаффолдов (матриц), поможет эту очередь существенно уменьшить. Кроме биологических матриц мы используем также синтетические каркасы НИЦ «Курчатовский институт», тоже засеваем их стволовыми клетками и на разных этапах наблюдаем, как они приживаются. Подшиваем их подкожно и в артерии обезьянам и смотрим, какой способ подготовки лучше, отрабатываем методики для удаления антигенов. Сегодня в большинстве операций по замене клапанов сердца используются клапаны свиней. Так вот их антиген альфа- гал часто не дает приживаться клапану, и удалить его не получается никакими способами. У пожилых людей, у которых иммунная система работает хуже, они еще функционируют, а у молодых быстро отторгаются. Поэтому создание клапанов с подсаженными собственными клетками пациента очень перспективно.
Сколько нужно времени, чтобы каркас оброс стволовыми клетками?
Процесс засевания длится сутки-двое. После, попав в организм, они сами начинают развиваться в нужном направлении.
Какие результаты получили ваши германские коллеги, работающие с подобными методиками?
К настоящему времени пересажено около 400 сердечных клапанов умерших людей. Есть ряд пациентов, которые уже родили детей. Кстати, эти клапаны с родными стволовыми клетками пациента могут расти, если были подсажены ребенку, вместе с ним.
Какие еще органы можно пересаживать при помощи вашей методики?
Трахеи, пищевод, сосуды. В перспективе можно децеллюляризировать целое сердце или легкое. Но это пока находится на ранних стадиях экспериментальной работы.
Слышала о ваших уникальных исследованиях возможности возвращать мужчинам утерянные в результате ряда заболеваний половые функции...
Эти исследования уже находятся на стадии передачи в клинику. Работа ведется с нашими российским спонсорами— компанией «Ростагроэкспорт». Инициатором был Б.Ю. Александров, бывший врач, бизнесмен, который финансировал эту работу на протяжении последних двух лет.
Смысл методик в том, чтобы с помощью новейших технологий, основанных на применении электрических импульсов, стимулировать определенные нервы, которые проходят в тазу у обезьян, и вызывать с помощью этой стимуляции эрекцию. Это направлено на решение проблемы пациентов после радикальных операций на предстательной железе. В настоящее время доклинический этап испытаний полностью завершен, изучена анатомия, отработано подкожное вживление стимулятора. Стимулятор — это прибор, который работает по принципу водителя ритма, кардиостимулятора. Конечно, тут есть свои нюансы — у обезьяны другая анатомия, иной тип прохождения нервных пучков, отсутствие жировой клетчатки в малом тазу (у человека она присутствует и мешает проводимости электрических сигналов). Тем не менее экспериментальная часть работы завершена, операции по отработке различных режимов и перспективы применения в клинике идут каждый месяц.
Почему на Западе до сих пор никто не додумался до такого?
Запад начал работать в этом направлении лет 20 назад, но с появлением виагры и ее аналогов исследования были заброшены.
Так за чем же будущее, по-вашему?
У каждого варианта есть свои плюсы и минусы. У той же виагры есть ряд противопоказаний, например для больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями. У некоторых наше устройство не будет работать в силу анатомических особенностей. Поэтому мы считаем, что стоит рассматривать возможности использования обоих методов либо по отдельности, либо в сочетании.
Вы хотели бы клонировать обезьян, если бы это было разрешено в нашей стране?
Мы планируем такие работы, но не совсем по клонированию, а по созданию вариантов с элементами человеческих органов, которые мы могли бы использовать для исследования, как модель. Мы ведем переговоры с рядом научных фондов, заинтересованных в этой работе. Естественно, на первых порах работа будет заключаться в пересадке органов от обезьяны к обезьяне. Возможно, испытаем возможность редактирования генома.
Как это будет происходить?
Берется донорская яйцеклетка, оплодотворяется in vitro, в появившийся эмбрион вносятся изменения по принципу генной инженерии, чтобы появившийся детеныш был с заданными свойствами. Какими? Например, без того или иного наследственного заболевания. За рубежом такие эксперименты проводятся очень активно. Да и в России наверняка тоже проводятся, но о них пока не говорят.
В вашем институте изучаются и поведенческие особенности обезьян. Расскажите о самых интересных их аспектах.
Обезьяны очень сильно отличаются друг от друга, у каждого вида свои особенности. Мы их изучаем на павианах гамадрилах, которые считаются самыми высокоорганизованными из низших приматов. Исследовать поведенческие аспекты в их жизни можно так же, как и в человеческом социуме. В каждом вольере есть глава семейства— альфа-самец, который первым подходит к кормушке, но и в случае опасности первым принимает бой, моментально встает между самкой с детенышем и возможным агрессором. Есть работы с так называемыми депривированными обезьянами, лишенными матери в раннем возрасте. В других экспериментах мы сначала обучаем обезьян определенным навыкам, потом воздействуем на них некоторыми неблагоприятными факторами, а после смотрим, как эти навыки восстанавливаются. Подобное исследование связано с подготовкой полета на Марс.
Очень интересно, расскажите об этом поподробней.
Нам известно, что при полете на Марс космонавты будут подвергаться воздействию опасных космических лучей. Есть предположение, что здоровыми они на Красную планету не долетят, мозг будет поражен. Мы должны проверить эту версию. Для этого был выдан грант РФФИ сразу на три института: наш, Институт медико-биологических проблем и ОИЯИ в Дубне. Именно в Дубну мы возили в прошлом году своих питомцев, шесть обученных навыкам обезьян, чтобы облучать их, моделируя условия полета. Сейчас они возвращены в Адлер, сидят в изоляторе, мы за ними наблюдаем. Пока явных изменений в поведении не замечаем. навыки они не забыли, но не исключено, что последствия «полета» могут сказаться не сразу.
Они облучались в течение 500 дней?
Это нереально. Было лишь несколько сеансов, но доза, которую они получили за время их проведения. сопоставима с той. что могли получить за весь полет. Мы предполагаем, что у облученных обезьян могут раньше обычного наступить старческие изменения мозга, например деменция.
Она свойственна и обезьянам?
Конечно. Как я уже говорил в самом начале, обезьяны очень похожи на людей и у них наблюдаются схожие процессы. Не так давно у нас была создана лаборатория для изучения проблем, связанных с мозговой деятельностью. На обезьянах можно моделировать паркинсонизм и другие нейродегенеративные заболевания.
Как обстоят дела с воспроизводством животных?
Они неплохо рождаются в неволе. До 2015 г. у нас насчитывалось 4,5 тыс. голов. Ежегодный приплод составлял около 500 обезьян. А после того как в 2015 г. мы построили 44 новых вольера, у нас случился беби-бум. Ежегодно обезьянье стадо увеличивается на 900-1000 голов. По большинству видов мы закрываем потребности. Но ряд видов, например макака яванская крабоед, которая активно используется для испытаний лекарств, требуется в больших количествах. Частично мы привозим их из Вьетнама, по 100-200 в год. Это количество необходимо не только для экспериментов, но и для пополнения стада «новой кровью», что помогает бороться с инбридингом (скрещиванием родственных форм в пределах одной популяции, которое приводит к ослаблению иммунной системы).
Строительство новых вольеров, лабораторий, операционных, закупка обезьян... Институту медицинской приматологии очень нужны деньги. Научная организация еще жива во многом благодаря хозрасчетной деятельности, которая позволяет покрывать минимальные расходы на корма, лекарства, необходимый уход за питомцами. Для прорыва и возвращения прежних лидирующих позиций требуется гораздо больше: чтобы развернуть полноценные исследования мозга, необходимы компьютерный томограф и магнитно-резонансный томограф, ангиограф, полногеномный секвенатор и другое современное оборудование.
■
Беседовала Наталья Веденеева
