Арктику часто называют "шапкой" мира. От ее состояния зависят и климат, и глобальные экосистемы, и экономика, естественно. Ее исследователей раньше встречали по возвращении из арктических экспедиций и зимовок как героев. Но вдруг все замолкло. В чем причина? К региону потеряли интерес?
Этой теме посвящены две беседы специального корреспондента "Интерфакс" Вячеслава Терехова с академиком Михаилом Флинтом, который не одно десятилетие занимается исследованием Арктики. Первая посвящена состоянию Арктического региона.
Напрасно называют север крайним… он бескрайний!
Корр.: Первый вопрос, который возникает, когда начинают говорить об Арктике, - куда делись дрейфующие полярные станции, которые назывались "Северный полюс"? Они шли под порядковыми именами, и последняя была СП-31 в 1991 году. Им что-то пришло на смену? Или этот регион интересует теперь только богатством шельфа?
Флинт: Должен сказать, что Арктикой занимаются и очень серьезно. Но Арктика – это не единое целое: это огромный регион, состоящий из двух частей: арктический шельф – относительное мелководье, лежащее по периферии Северного Ледовитого океана, и его центральная глубоководная часть. Шельф - это такая, образно говоря, "полочка", которая спускается с материка в воды океана. Иногда она очень широка, и в некоторых арктических морях достигает до 600 километров и даже больше. Но независимо от ее ширины у океанологов принято считать, что континентальный шельф заканчивается на глубине 200 метров. Дальше начинается континентальный склон, который ведет в глубокую часть Арктики.
Вы правы, в свое время очень много говорили о полярниках, дрейфующих на станциях "Северный полюс". Это был по тем временам действительный героизм, невиданный, и потому первых полярников, возвращающихся из командировки, встречали так же, как позже космонавтов. Людям было присуще ощущение аутентичности, т.е. единения с этим суровым районом нашей страны. На север ехали и за заработком, и за ощущениями, которые можно назвать романтикой, но это на самом деле не отражает их сути. Арктика обладает необъяснимым магнетизмом, притягивает. Было много первооткрывателей, моряков, исследователей, художников, да и просто людей, которые там подолгу работали и для которых Арктика – это жизнь! Арктика была не только на слуху, но и в сердце!
Дрейфующих станций нет, а чем их заменили?
Корр.: У нас теперь нет станций "Северный плюс", а что есть?
Флинт: Есть отечественные научные ледоколы, с которых ведутся исследования центральной части бассейна. В частности, наблюдают за малейшими изменениями температуры воды, состоянием водной толщи. Арктическая водная толща расслоена по солености и по температуре, и вертикальные изменения в ее свойствах могут влиять на состояние ледовой шапки. Воды на шельфе во многих наших арктических морях состоят из опресненного огромным речным стоком сибирских рек поверхностного слоя и соленого придонного слоя, который образуется во время образования сезонного льда. При формировании морской лед забирает в себя и пресную воду. Образующаяся во время ледостава вода соленая, холодная – примерно -1,7 градуса – и поэтому плотная и тяжелая, и она опускается на дно.
Вода в верхних слоях водной толщи на арктическом шельфе летом опресненная и более теплая. Именно она взаимодействует с атмосферой и воспринимает климатические сигналы. Постоянно отрицательные температуры придонной воды "консервируют" мерзлоту под морским дном и климатические изменения практически на нее не влияют.
Как видите, то, что происходит в море, отличается от того, что происходит на земле. На земле действует обычный сезонный прогрев почвы, который влияет на слой вечной мерзлоты, а интенсивность этого прогрева в последнее время имеет очевидную климатическую составляющую. Таяние вечной мерзлоты - начальное звено цепочки, ведущей к высвобождению из почвы климатически активных газов – метана и СО2. А они, в свою очередь, влияют на потепление атмосферы. Такой получается замкнутый круг. Все эти процессы детально исследуются учеными.
Вы говорили про ледовые лагеря – дрейфующие полярные станции типа "Северный полюс". Это была целая эпопея. Они во многом открыли нам Арктику. Сейчас лагерей таких нет. Но есть уникальная ледовая самодвижущаяся платформа "Северный полюс" Роскомгидромета, которая вмораживается в лед и дрейфует вместе с ним. В этом году она отправилась в свой первый дрейф. На ней 15 научных лабораторий и одновременно могут работать 34 ученых. Связь со станцией, смена научного состава могут осуществляться вертолетом. Платформа дает беспрецедентные возможности проводить круглогодичные исследования. Это уже не ледовый лагерь, а целый институт на плаву. Так что уникальные долговременные наблюдения в Центральной Арктике продолжаются.
Интерес к океану исследованием "полочки" не заканчивается!
Корр.: После того как заканчивается шельф, или, как вы сказали, приконтинентальная "полочка", то начинается резкий обрыв в океаническую глубину. Как глубоко до дна?
Флинт: Резкий спад может доходить до трех с лишним тысяч метров. Но и это еще не все: дальше начинается огромная донная чаша Северного Ледовитого океана, покрытая хребтами, где-то с чуть более или менее глубокими впадинами. Раньше станции "Северный полюс" были предназначены в основном для исследования центральной части Северного ледовитого океана. Они были дрейфующими, условия на этих станциях были нелегкими и опасными. Помимо того, что они вели большую научную работу, они еще являлись ярким показателем возможностей нашей страны в исследовании арктических районов. Можно сказать, что это была демонстрация нашего лидерства в исследованиях Арктики.
Корр.: Возможно, по исследованиям мы были "впереди планеты всей", но Северный полюс открыли все-таки не мы.
Флинт: Да, арктический - Северный полюс, так же как Южный, к сожалению, открыли не мы. Это сделали великие норвежцы вместе с учеными некоторых других стран. Не удержусь, чтобы не напомнить, что Антарктиду открыли русские мореплаватели, притом, что опытнейший путешественник и исследователь Джеймс Кук до экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева отрицал существование этого континента. Внимание России и Советского союза на протяжении многих веков было сосредоточено на исследовании и освоении нашего гигантского арктического шельфа, на том, чтобы проложить Северо-Восточный проход – Северный морской путь, кратчайший путь между европейской Россией и Дальним Востоком. Протяженность только нашего сибирского арктического шельфа с запада на восток чуть менее шести тысяч километров, и он и в прошлом был, и сейчас очень важен для страны. Но еще раз подчеркну, глубоководная часть Арктического бассейна по-прежнему нами исследуется: ученых интересуют климатические изменения, связанные с потеплением Арктики, а также возможные ресурсы этого региона.
Откажемся от гаданий и иллюзий о потеплении Арктики: есть модели
Корр.: Есть даже такая карта, на которой показано, что к 2050 году ледовый покров центральной Арктики вообще исчезнет и даже айсберги растают. Но это же предсказание всемирной катастрофы!
Флинт: Я знаю и про эту карту, и про эти прогнозы. Давайте подчеркнем – разговор идет о летнем времени. Только что появились публикации, говорящие о том, что процесс деградации арктического льда идет существенно быстрее, чем предполагалось, и "точкой невозврата" называют 2030 г., т.е. через 6 лет. Но я уверен, что такой сценарий неверен. Мы знает, что ледовитость Арктики уменьшается, и потепление в высоких широтах идет быстрее, чем в целом на Земле. Но при этом мы не можем объяснить механизмы, определяющие огромную и неравномерную по пространству межгодовую изменчивость ледового покрова.
Самым теплым и малоледным в Арктике в новейшее время был 2012 г. Почему? Все предсказания основаны на моделях, и сегодня это единственный возможный подход. Они достаточно точно повторяют прошлое, на котором основаны. А к будущему пока много вопросов. Здесь надо вспомнить нашего "златоуста" Виктора Черномырдина: "Прогнозы очень неблагодарное дело… особенно, когда речь идет о будущем". Во-первых, цикл, включающий периоды похолоданий, существует, и мы это знаем по своему недавнему прошлому, это закон природы. Некоторые ученые с энтузиазмом прогнозируют и скорый уход льда, и таяние айсбергов, и "метановые бомбы", но это, знаете, пишут те, кого интересует не научая суть, а "паблисити". Говорят, например, что в океане есть целые пластиковые острова размером с Францию. Однако остается загадкой, почему их не видно со спутников. А масс-медиа это со сладострастием подхватывают. Я их ни в коем случае не обвиняю, это часть их работы, но ученые должны, обязаны очень ответственно относиться к той информации, которую они дают журналистам.
Да, от журналистов, которые пишут о науке, хотелось бы видеть больше ответственности. Ведь и достоверную информацию можно очень интересно преподнести людям, хотя это требует большего профессионализма. В этом важном деле мы не должны следовать постулату Зигмунда Фрейда – "Массы никогда не знали жажды истины. Они требуют иллюзий, от которых они не могут отказаться".
Фото на странице: Павел Львов / РИА Новости
