Мы все вокруг погружены в историю

Беседа с заместителем директора Института археологии РАН по науке, кандидатом исторических наук Асей Викторовной Энговатовой.

— 26 августа прошло открытие "VIII Алексеевских чтений", приуроченных к 90-летию со дня рождения академика РАН В. П. Алексеева и к вековому юбилею развития отечественной антропологии и академической археологии. Вы принимали активное участие в конференции и выступили с научным докладом. Расскажите подробнее о международном событии и о вашем исследовании.

— «Алексеевские чтения» — важное научное мероприятие. Участники конференции — специалисты антропологи и археологи со всей страны и зарубежья. В первый день конференции были представлены знаковые доклады антропологов и генетиков из Германии. В этот же день с интереснейшими исследованиями выступили российские ученые.

Мы совместно с генетиками представили проект, посвященный идентификации родственных связей между погребенными. Поскольку археологи и антропологи при определении типа захоронения исходят из собственных материалов, эти предположения никогда не бывают точными. Однако с помощью палеогенетических исследований ученые могут точно установить родство погребенных людей. Это дает нам совершенно другой уровень доказательной базы и реконструкции нашего прошлого.

— На конференции ученые активно обсуждали актуальную проблематику науки археологии. А какие основные современные проблемы выделяете вы?

— Одна из основных проблем связана с масштабным вовлечением естественнонаучных методов, в том числе генетических исследований, в структуру исследований археологических. Следующая проблема: если археологический эксклюзивный и экспозиционный материал охотно принимают музеи, то массовый археологический — кости животных, антропологический материал, обычную керамику — музеи, напротив, берут без особого энтузиазма. Причины тому две: специализированные хранилища забиты, и музейные сотрудники не считают этот материал экспозиционным. Но именно такие образцы несут 90% новой и интересной информации.

В отличие от наших зарубежных коллег, мы не придаем этому материалу должного значения. И как раз на «Алексеевских чтениях» этот факт был ярко продемонстрирован. На научной конференции немецкие ученые представили интересные обобщающие доклады по генетико-археологическим исследованиям на Кавказе. И, к сожалению, эти научные обобщения сделаны не российскими учеными.

Безусловно, наука — международная сфера, но при этом мы не исключаем огромный потенциал обнаруженного материала. Иногда по одному пальцу из Денисовой пещеры можно перевернуть историю человечества. Если не хранить кости должным образом, и мы не сможем к ним возвращаться, то это станет большим упущением для археологической науки.

— Какие действия предпринимают ученые для решения проблемы?

— В России начинают работать палеогенетические лаборатории. Но для археологов остается главным — сохранить к этому моменту остеологические коллекции и обеспечить соответствующим хранилищем раскопанный материал. Возможно, через десятилетия разработают принципиально новые системы для извлечения информации из археологического материала. Ученым важно сохранить коллекции к тому времени.

Представление музейных сотрудников о перезахоронении части антропологического материала с научной точки зрения неверно. Мы должны достойно хранить раскопанные образцы для будущих и нынешних исследований. Наука доказывает, что эти материалы имеют такое же значение, как и археологические артефакты.

— Какие экспедиции организует Институт археологии?

— Институт Археологии ведет обширную экспедиционную деятельность: на Шпицбергене, на севере Архангельской области, в Калининграде, в Вологодской области, в Абхазии, в Палестинском Иерихоне и с центра России до Крыма. Крупные исследования Института связаны с двумя объемными блоками: с сохранением археологического наследия и с научными плановыми темами или грантами РФФИ и РНФ.

— Как мне известно, есть возможность принять участие в экспедиции в качестве волонтера.

— Да, волонтерство очень популярно. Многие научные экспедиции проходят с помощью волонтеров. Это интересно, особенно на Юге: волонтеры могут поработать, пообщаться с интересными людьми и посетить живописные локации. Институт археологии с удовольствием принимает на работу волонтеров. Надеемся, что это движение будет развиваться и для археологических экспедиций тоже.

— Что необходимо сделать, чтобы стать волонтером и присоединиться к экспедиции?

— Только желание стать волонтером и совершеннолетие. Любой человек может устроиться на работу в Институт и в летний сезон уехать в археологическую экспедицию. Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры  организовывает волонтерские группы, и археологам приятно, когда в экспедиции задействована организованная группа. С группой легче работать, чем с каждым в отдельности.

— Возвращаясь к науке, расскажите, какие современные технологии ученые используют в археологии?

— Спектр современных технологий, применяемых в археологии, обширен. Как раз на «Алексеевских чтениях» представлены комплексные доклады, раскрывающие эти технологии: методы сканирования, извлечение ДНК, радиологические исследования. Прогрессивные технологии позволяют по-новому взглянуть и исследовать бесценные источники, которые мы добываем в процессе археологических работ.

— А какова роль естественных наук в археологических исследованиях?

— Современная археология огромна. На любой конференции естественнонаучные комплексные исследования помогают раскрывать потенциал артефакта. В прошлом мы утверждали научные факты приблизительно или с долей вероятности и только на основе археологических источников. Сегодня с помощью естественнонаучных методов мы можем доказать факт со 100% точностью. К примеру, история с идентификацией родственных связей. Мы можем точно сказать, что именно семья из нескольких поколений была убита и захоронена в Ярославле.

— Какие ближайшие важные события предстоят в Институте археологии?

— В институте ежемесячно происходят значительные события: идут археологические экспедиции, совместно с Музеем антропологии МГУ проходят «Алексеевские чтения», предстоят научные конференции. С 9 по 13 сентября состоится X Международная научная конференция «Комплексный подход в изучении Древней Руси».

2019 год целиком посвящен 100-летию развития академической археологии в России. 18 апреля 1919 года была основана Российская академия истории материальной культуры, правопреемники которой - Институт археологии РАН и Санкт-петербургский Институт истории материальной культуры РАН. Все конференции приурочены к юбилею.

— Перейдем от общего к частному. Расскажите, как начинался ваш путь в науке?

— В детстве я ходила в археологические кружки Пушкинского и Исторического музеев. И.К. Цветкова — замечательный педагог, выдающийся исследователь и археолог — была моим преподавателем. Ирина Константиновна вывозила наш кружок в экспедиции, и после участия в раскопах мой профессиональный путь был окончательно определен.

Это интереснейшая профессия, которая каждый момент преподносит что-то новое. Во время раскопок никогда не знаешь, что удастся обнаружить, и находки становятся сюрпризом.

— А как сформировались ваши научные интересы?

— Я училась в МГУ имени М.В. Ломоносова на кафедре археологии. Мы проводили исследования, связанные с каменным веком и неолитом, и моя кандидатская диссертация была на неолитическую тему: «Кремневая индустрия трипольской культуры (по материалам памятников Днестро-Днепровского междуречья)». Я мечтала работать в Украине, но после 1991 года это стало довольно проблематично: наука столкнулась со сложностями в этот период времени.

— Какие это сложности?

— Мы на протяжении многих лет работаем на памятниках, которые археологи исследуют перед крупными строительными работами. Это, так называемая, спасательная археология — сложная и конфликтная стезя.

Общество ошибочно считает, что место археологии в Египте, Италии, Греции, но не в России. Люди не подозревают, что даже на Севере, в европейской и азиатской частях страны огромное количество памятников буквально под ногами. Большинству москвичей не известно, что в Московской области обнаружен древнейший археологический памятник эпохи верхнего палеолита — Зарайская стоянка. Памятников такой древности довольно много в России. Огромное количество курганов в степях.

Мы все вокруг погружены в историю. К сожалению, когда идут крупные инфраструктурные проекты, многие археологические объекты уничтожаются. Важная задача — предпринять все необходимые действия, чтобы еще на стадии проекта можно было обойти археологические памятники.

Огромный потенциал материалов может быть раскрыт как раз с помощью естественнонаучных методов и археологических раскопок. В исключительных случаях надо заниматься раскопками. К сожалению, такая позиция не всегда находит понимание. Это нелегкое дело убедить строителей в том, что земля хранит объекты большой ценности.

Большое преимущество в том, что в России действует фактически европейское законодательство по археологии. Но в то же время это большой вызов для нас, поскольку объем археологических работ, который должен быть на хорошем научном уровне, тоже увеличивается. Необходимо реализовать это достойно и понятно обществу, для чего нужен большой потенциал и каналы популяризации археологических исследований.

Археологу интересен любой камушек, в нем он видит целую историю в отличие от обычного человека. К примеру, часто в раскопах находят шиферные пряслица — ускоряющие приспособления для веретена. В домоногольский период большинство из этих предметов делали из сланца сиреневого цвета, добываемого из Овручского месторождения. Удивительно, но эта мода на пряслица охватывала всю территорию Руси. На Севере и в Центральной части России можно найти в домонгольских слоях эти пряслица. Но после монгольского нашествия производство месторождения прекратилось, и каждый начал мастерить этот предмет из своего камня или из глины.

Таким образом, за одним артефактом мы видим и хронологию — четкую границу до и после нашествия — и связи, которыми была пронизана вся территория Древней Руси: от Киева до Новгорода. За одним артефактом стоит бездна информации. И это важная задача — донести значение раскопок до людей.

Подлинные предметы и их история понятна специалистам, но эти знания важно грамотно доносить и до общества. В мире фейков только подлинные вещи и научные знания — фундамент достоверной истории. К сожалению, информации на археологическую тематику в России недостаточно, поскольку ее источники не популяризируются. Как, например, на Западе для широкой аудитории снимают интереснейшие документальные научно-познавательные фильмы BBC.

— А если говорить об интересе к науке с точки зрения образования, количество студентов на археологических факультетах увеличиваются?

— Сейчас это количество стабильно. Не многие студенты в университетах идут на кафедру археологии. Но нас радует, что на историческом факультете Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН) открылась археологическая специализация, популярная у абитуриентов, которые хотят заниматься археологией. И это говорит о том, что интерес к древней истории присутствует.

— Какой у вас взгляд на будущее археологии?

— Конечно, оптимистический. Я думаю, что мы сможем завоевать внимание общества и доказать, что археология позволяет нам понимать себя. Обращаясь в прошлое, мы прогнозируем будущее. Крайне важно знать свои истоки, грамотно и скрупулёзно исследовать их на основании научных данных, а не предположений.

Я надеюсь, что в дальнейшем мы сможем работать с интересом и с комплексным применением всех современных ведущих естественнонаучных методов в большом содружестве с антропологами. И как раз «Алексеевские чтения» — ключевая часть этой программы, поскольку выдающийся антрополог и археолог В.П. Алексеев, будучи директором Института археологии, хотел соединить две науки воедино и смотреть на антропологию не как на популяцию, а как на исторический процесс. И на сегодняшний день этот взгляд очень актуален.