На международной конференции «Териофауна России и сопредельных территорий» (X съезд Териологического общества при РАН), прошедшей на днях в МГУ, собрались ученые-зоологи со всей страны — институтов Академии наук, различных профильных организаций, заповедников и национальных парков. Часто звучала тема сохранения и изучения редких видов животных, в том числе, редких кошачьих России — амурского тигра и дальневосточного леопарда. В мае 2015 г. были обнародованы результаты всеобщего учета тигров на Дальнем Востоке, первого с 2005 года: в тайге Приморья обитает ориентировочно 540 амурских тигров.
О некоторых «камнях преткновения» рассказывает Сергей Найденко, кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции имени А. Н. Северцова РАН, который более 25 лет занимается изучением поведения и физиологии различных видов кошачьих (рысь, амурский тигр, дальневосточный лесной кот, манул) как в природе – в целом ряде заповедников России, так и в неволе.
«Камень» первый: обнародованные результаты учета некоторые специалисты подвергают сомнению.
Общая полученная цифра численности амурского тигра — 540 зверей — была широко озвучена и все ее знают. Это приблизительно на 100 зверей больше, чем в 2005 году, т.е. за 10 лет численность увеличилась примерно на 15%. Но целый ряд данных, в частности, учета в заповеднике Уссурийский и на территории хозяйства Орлиного, по свидетельству специалистов из ИПЭЭ РАН им. Северцова, показывают другую динамику — там тигров явно стало меньше. Учеты на мониторинговых площадках до 2012 года показывали снижение численности тигра. Но есть и территории, где численность как амурского тигра, так и дальневосточного леопарда, достоверно выросла — в Юго-Западном Приморье, национальном парке «Земля леопарда» и его окрестностях. Ранее там отмечались 20 тигров, сейчас учеты показали цифру 30.
Сергей Найденко: Возможно, расхождения в этих оценках вызваны тем, что в наших условиях мы вынуждены основным методом оценки численности тигров считать учеты по следам. Весь мир считает тигров фотоловушками. Это прекрасный метод. Но вся беда в том, что он не подходит для России. Здесь у тигра очень обширный ареал при общей низкой плотности популяции. Поэтому, за неимением лучшего, методика учета по снегу — это то, что оптимально в наших условиях. Как бы мы ни говорили, насколько она хороша или плоха — это то, что у нас есть, и с этим надо работать. И поскольку по этой методике учеты проводятся на протяжении многих лет, это все-таки показательная штука, которая дает хороший интерпретируемый результат. Это — плюсы, и в этом плане у меня больших претензий нет.
Мы с коллегами самого начала говорили еще и о том, что наиболее разумный путь в такой ситуации — при получении полевых данных попытаться дать их обработать целому ряду разных не связанных между собой организаций: Минприроды, Биолого-почвенному институту, ИПЭЭ им. Северцова, и так далее — есть целый ряд очень уважаемых специалистов. А потом сопоставить полученные цифры, чтобы понять, как на основе первичных материалов каждый из них будет оценивать численность. Если кто-то оценил в 200, а кто-то в 800 — понятно, что это большая разница, с которой надо разбираться. Но сейчас мы имеем окончательную официальную цифру, полученную на основании оценки организации, проводившей учет.
«Камень» второй: количество местообитаний, пригодных для тигра, на Дальнем Востоке пока достаточно. Но они разделены на две неравные части, что ведет к генетическому расслоению единой популяции.
Территории, пригодные для обитания полосатых хищников, должны включать достаточно протяженные по площади участки таежных угодий, где в достаточном количестве обитают копытные животные — косуля, кабан, изюбрь, где не очень высоко антропогенное давление. По свидетельству специалистов, рассчитывавших относительное количество местообитаний, пригодных для тигров на Дальнем Востоке и в Китае, мест для тигров в Приморье пока еще хватает. Однако в результате строительства современной трассы Владивосток-Хабаровск от основного ареала тигров оказалась отрезана Юго-западная часть Приморья.
С.Н.: У нас показано, что тигры из Юго-Западного Приморья уже генетически другие, чем из основного ареала. Это генетически другая группировка. Уже на достаточно большом отрезке времени нет обмена генетической информацией между ней и основной группировкой. Мы считаем, что на юго-западе Приморья сейчас обитает около 30 тигров. Сколько они еще смогут существовать в виде такой изолированной группировки — вопрос. Так что в будущем — если тигр там вообще выживет, можно будет даже говорить о формировании особого подвида.
Там же в Юго-западной части Приморья у нас живет дальневосточный леопард. Он хорошо себя чувствует, и численность его растет. Но в результате существования этой трассы и леопарды, и тигры тоже, вместо того, чтобы идти на территорию своего исконного ареала, уходят на запад, в Китай. Туда как раз дорога есть. В Китае численность леопарда растет, да и тигр уже появляется. Для того, чтобы сохранить генетическую целостность популяции, необходимо иметь систему переходов для зверей через автомобильную трассу. Еще один вариант — это туннели. Один из них, в районе «Земли леопарда» в прошедшем году был построен.
Помимо того, что тигриная популяция на сегодняшний день состоит из двух генетически различных частей, исследования показывают, что генетическое разнообразие амурского тигра в природе очень низкое даже по сравнению с той группировкой, которая сидит в неволе — в зоопарках. Возможно, виной этому близкородственное скрещивание, это дает возможность предположить, что этот вид уже проходил стадию «бутылочного горлышка», в частности, в 40-е годы XX века, когда их оставалось в природе очень немного.
С.Н.: Карлосом Дрисколлом с соавторами в 2009 году было достаточно наглядно показано, что амурский тигр генетически сходен с вымершим туранским. Они даже прикинули возможные пути расселения этого подвида (туранского) на Дальний Восток. Они предположили, что это низкое генетическое разнообразие в природе может быть связано с так называемым «эффектом основателя», когда только несколько зверей добралось до цели (Дальнего Востока), и вся нынешняя популяция амурского тигра произошла от этих нескольких «прародителей». То есть «бутылочное горлышко» впервые случилось уже тогда — несколько тысяч лет назад.
«Камень» третий: Идут ли тигры на север?
В последние годы с разных территорий на Дальнем Востоке, из заповедников и национальных парков сообщают, что амурский тигр активно распространяется на север, возможно, восстанавливая свой прежний более широкий ареал. Все чаще тигры встречаются севернее р. Амур, год назад следы тигра фиксировались даже в Забайкальском крае — в Сохондинском заповеднике. Выпущенные из центра реабилитации молодые тигры закрепились в Приамурье: тигрица Илона закрепилась в Хинганском заповеднике, тигрица Золушка успешно обитает в таежной зоне ЕАО, туда пришел и остался тигр-самец, и этой осенью всех порадовало сообщение о том, что у Золушки появился выводок тигрят.
Исследования биологии амурского тигра показывают, что самки из выводков расселяются относительно недалеко от материнского участка, если есть свободный участок по соседству — они его занимают. И даже если у матери-тигрицы большой участок — описаны случаи, когда дочь делит с ней его площадь. Самка всегда приурочивает свой участок обитания к кормным местам, которые достаточны для нее и ее будущего потомства. Молодые самцы, напротив, склонны к активным перемещениям, иногда на значительные расстояния. Все это действительно способствует расширению границ ареала. Но успех, как оказалось, может оказаться мнимым.
С.Н.: Да, действительно, расселение тигров на север сейчас, безусловно, идет. Там еще и гораздо более дикие места, чем на юге Дальнего Востока. Но надо помнить, что распределение самцов у кошачьих в первую очередь, зависит от наличия половых партнеров — самок. Поэтому если самец уйдет очень далеко, а самки там не будет — скорее всего, он пойдет ее искать — то есть, пойдет обратно. Расселение лимитируют и другие факторы. Во-первых, для них там должна быть еда — достаточно хорошая кормовая база. Во-вторых, тигр очень не любит глубокого снега. Это справедливо вообще для всех кошачьих. Глубокий снег очень затрудняет охоту. Исключение — два вида-«снегоступа», наша евразийская и канадская рыси. Рысь весит около 20 кг, это животное с высокими ногами, она почти не проваливается в снег. Для рыси описаны перемещения более чем на 1000 км, вызванные проблемами с кормом. А взрослый тигр весит 200 кг, он проваливается в любой снег, охотиться по очень глубокому снегу ему сложно. Я бы предположил, что эти «выплески» могут быть более дальними, если это малоснежный год.
«Камень» четвертый: Достаточно ли хорошо нам известно то, как у тигров происходит расселение молодых самцов?
Ученые предполагают, что главным «двигателем расселения» у тигров являются молодые самцы, оставившие свою мать еще до половозрелости. Они покидают территорию матери, перемещаясь иногда на сотни километров. Ученые стремятся отслеживать перемещения этих редких животных с помощью специальных ошейников, несущих спутниковые и УКВ-передатчики. Более двух десятков лет в Приморье ведется такая работа по мечению и отслеживанию тигров, сначала Всемирным обществом сохранения диких животных (США), а с 2008 г и ИПЭЭ РАН.
С.Н.: На самом деле именно про этот аспект биологии тигра мы не знаем практически ничего! Что касается точных знаний о расселении этих животных — у нас нет достаточной информации. Работа по мечению очень сложна и стоит очень дорого. До недавнего времени использовались УКВ-передатчики. Чтобы УКВ-передатчик запеленговать с земли, вы должны быть на расстоянии не более 5 км от зверя. Поэтому, если зверь «стартанул» куда-нибудь вдаль — такой передатчик вам уже ничем не поможет. Со спутниковыми передатчиками это работает. Но для того, чтобы найти ответ на интересующий нас вопрос, мы должны поймать не просто тигра — мы должны пометить молодого тигра, готового к расселению, он уже должен быть того возраста, чтобы на него можно было надеть ошейник — потому что ошейник вместе с тигром не растет. Это крайне сложная задача.
«Камень» пятый: Ошейники технически несовершенны и их установка часто оспаривается защитниками животных.
Два десятилетия назад американский зоолог Дейл Микелл (Всемирное общество сохранения диких животных) начал в Приморье программу мечения тигров радиоошейниками. Было получено много ценных данных по биологии этого вида, и, в числе прочего, что около 75% тигров в этом регионе погибает от рук человека, прежде всего — от браконьеров. Тогда же появилось немало претензий к этому методу. В основном говорили, что надетый на зверя ошейник быстро перестает работать и давать информацию, а механизм самосбрасывания, предусмотренный конструкцией, срабатывает только примерно в половине случаев. Тигр оказывается вынужден носить это «украшение», не приносящее никакой пользы ни ему, ни науке. Более того, ученых обвинили в том, что браконьеры специально с помощью специальных приборов выслеживают тигров с ошейниками на УКВ и убивают. Сейчас на смену ошейникам с УКВ пришли системы спутникового слежения. Но и они пока остаются несовершенными.
Сергей Найденко: То, в чем обвинили тогда Дейла Микелла — это абсолютная неправда. Чтобы выследить и «запеленговать» тигра с ошейником на УКВ нужно иметь особый опыт и специальную аппаратуру. Ошейники тогда помогли понять, где и сколько тигров у нас отстреливают. И цифра оказалась ужасной — 75%. В 2008 году, когда мы начинали нашу собственную российскую программу, мы практически одними из первых в России начали применять не УКВ, а спутниковые ошейники, они тогда только начали появляться в продаже. Первые модели, которые производились самыми разными компаниями, к сожалению, не оправдывали заявленных производителями характеристик, хотя и стоили около 5000 долларов. Производители оправдывались тем, что ошейники, по их расчетам, должны хорошо работать в открытой местности. Но кто же заставит тигра ходить по открытой местности?
Те ошейники, которые мы используем сейчас, например, в 2014 году для выпуска выросших в центре реабилитации тигрят — это совершенно другая система с передачей данных не через спутник, а через спутниковый телефон Iridium. И вот они работают прекрасно. У нас из четырех надетых ошейников один проработал почти год, причем, вероятно, вышел из строя в результате механического повреждения — в точке его выхода из строя мы впоследствии обнаружили следы охоты тигра на крупного кабана. Еще один ошейник отработал год, а еще два работают до сих пор — уже более полутора лет.
Что касается сбрасывания ошейников — то ни одна из разработанных на сегодняшний день систем самосбросов не гарантирует на 100 % того, что ошейник сбросится. Ошейники работают в достаточно агрессивной среде, что, вероятно, и способствует выходу механизма самосброса из строя. По нашим оценкам, сбрасываются около 50%. Мы находили и сброшенные ошейники, и тигров отлавливали после того, как он уже сбросил ошейник. А есть звери, которые ходят с ними до сих пор.
Что касается вреда, который наносит ошейник тигру — это вопрос спорный. В Уссурийском заповеднике у нас тигрица Серьга с ошейником живет уже 7 лет с 2008 года. У нее в 2008 году был выводок, в 2010 был выводок, и оба она успешно вырастила. В этом году у нее еще один выводок — три котенка, она сейчас с ними ходит. Поэтому когда говорят, что тигры погибают от ошейника — это сильно преувеличенное и неграмотное суждение.
«Камень» шестой: Тиграм в природе угрожают вирусные заболевания, и способа надежной защиты от них мы пока не знаем.
В природе существуют два опасных вирусных заболевания, которые нельзя между собой путать. Первое — это вирус панлейкопении кошачьих, который еще называют чумой кошек. Он особенно опасен для молодых животных. Второй — это чума собачьих, точнее, чума плотоядных. Этим вирусом поражаются абсолютно все хищные млекопитающие. Заболевание у разных животных может протекать по-разному. Для медведя, например, показано, что он тоже заражается чумой плотоядных, но смертельных случаев еще не описано. Чумой плотоядных вообще не поражается домашняя кошка и, по-видимому, ряд мелких диких кошек. А вот для рысей и для кошек рода Panthera, к которым относятся и тигр, и леопард, а сейчас и снежный барс — эта болезнь очень опасна. Для всех этих видов есть клинически подтвержденные случаи гибели от чумы плотоядных.
С.Н.: На Дальнем Востоке и мы, и американцы выявили достаточно большое число тигров, у которых присутствуют антитела к вирусу панлейкопении кошачьих. Это значит, что они с этой болезнью сталкивались и переболели. Это значит, смертность взрослых животных от этой болезни не очень-то и высокая. Понятно, что никто никогда не узнает, сколько маленьких детенышей от нее погибло.
А вот чума плотоядных — это совсем другое дело. Смертельные исходы этого заболевания на Дальнем Востоке описаны. Первый случай был отмечен в 2003 году. В 2015 году этот диагноз поставили погибшему дальневосточному леопарду на территории «Земли леопарда». Есть как минимум 3-4 подтвержденных диагнозов для тигра. Диагностировать достаточно сложно в том смысле, что мы находим в крови растущий титр антител — это означает, что тигр болеет. Правда, это мы все же не считаем доказательством — на 100% доказать диагноз может только посмертное вскрытие и анализ тканей мозга животного.
Насколько большое влияние эта болезнь может оказывать на популяцию, мы пока не знаем. Во-первых, мы не знаем, сколько тигров от нее погибает — даже в процентном соотношении от контактировавших с вирусом. Кто-то точно выживает, потому что тигров с антителами к чуме плотоядных мы тоже находим. Мы не знаем, сколько вирус остается живым в естественной среде — соответственно, насколько велик риск заражения. Не очень понятно, от кого тигр им заражается. Была идея, что в первую очередь от домашних собак. Эта идея еще до конца не отвергнута. С другой стороны показано, что вирус присутствует в популяции диких млекопитающих — барсука, енотовидной собаки и соболя. Все эти виды вполне могут поддерживать этот вирус в природе.
Так что даже если привить всех собак на Дальнем Востоке — это вряд ли окончательно решит проблему. И еще один момент: серьезно болезнями животных в природе начали заниматься всего лишь лет 20 лет назад. Возможно, эта болезнь существовала всегда, влияла на численность популяции. Вопросы остаются.
Сейчас существуют вакцины от чумы плотоядных. Американские коллеги в 2015 году показали, что вакцина прекрасно работает. Общее мнение такое. Всех тигров, которые тем или иным способом попадают нам в руки, надо вакцинировать. Но ведь проблема-то в том, чтобы тигра получить именно «в руки»! Специалисты пытаются работать над неинъекционной вакциной. Придумываются разные способы — вплоть до размещения баллончиков со спреем на маркировочных деревьях.
Однозначно удачных вариантов все равно пока нет. Дело в том, что вакцина не может долго оставаться стабильной. Даже если мы придумаем самую, что ни на есть, эффективную систему впрыскивания или распыления, срок ее действия — не более трех суток. По нашим данным, в Уссурийском заповеднике тигр подходит к маркировочным деревьям не раз в три дня. Если раз в три недели — то это здорово. Сколько этой вакцины надо купить, сколько таких систем поставить, как часто надо ее заменять? Все это пока выглядит совершенно нереалистичным.
«Камень» седьмой: каждый год приносит все новые истории тигрят-сирот. Можно ли спасти всех, кто остается без матери?
Сергей Найденко: Как один из факторов, на появление таких тигрят влияют слишком многоснежные зимы, когда их матери труднее охотиться и она с большей вероятностью выходит к человеческому жилью. Этой зимой в Приморье одного за другим нашли троих истощенных тигрят, выжил только один. Это, скорее всего, один выводок. Доказать это невозможно, к сожалению, даже генетически. Мы знаем, что такое происходит каждый год. В 2009 году у нас был один тигренок-сирота, в 2010 — три, в 2012 — один, Золушка, в 2013 — пять. Сейчас, в 2016 году — уже три. Это достаточно обычное явление. Тигров стреляют, в том числе и самок — тигрята остаются сиротами. Понятно, что мы никогда не узнаем, сколько гибнет в тайге совсем маленьких детенышей.
Подросшие тигрята в возрасте год-полутора, оставшись без матери, будут бродить самостоятельно, кто-то из них выживет, а кто-то станет «проблемным» тигром или погибнет. К нам, как правило, попадает только небольшой процент тигрят, в возрасте от трех до пяти месяцев, которые, оставшись без матери, способны прожить короткое время. По следам становится понятно, что матери у них нет, и тогда принимается решение об изъятии их из природы. А бывает, что они сами выходят к человеку. Мы, конечно, не можем отследить все эти истории. Но мы уже неплохо научились реабилитировать их для того, чтобы выпускать на волю подросшими и способными самостоятельно охотиться. Эти тигры успешно возвращаются в дикую природу.
Беседовала Екатерина Головина
