Лаборатория N° 2, Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова, российский научный центр и, наконец, первый в стране национальный исследовательский центр — это этапы большого пути всемирно известного Курчатовского института. Долгие годы проводившиеся здесь исследования и имена его сотрудников были засекречены, попасть на его территорию было непросто даже коллегам-ученым. Сегодня этот «город науки», расположенный практически в центре Москвы на территории 100 га, продолжает развитие самых современных отраслей науки и технологий. О том, чем живет легендарный Курчатовский институт сегодня, мы беседовали с его президентом, членом-корреспондентом РАН, профессором Михаилом Валентиновичем Ковальчуком.
— Михаил Валентинович, в следующем году Национальный
исследовательский центр «Курчатовский институт» празднует
свой юбилей. Ваш слоган: «75 лет для страны и мира». Могли бы вы
его пояснить?
— Совершенно верно, мы готовимся отметить этот праздник, крайне
важный не только для коллектива НИЦ «Курчатовский институт»,
ГК «Росатом», РАН, но и для отечественной науки в целом, для
обороноспособности и национальной безопасности нашей страны.
Трудно переоценить вклад Курчатовского института в сохранение
мира, обеспечение ядерного паритета на нашей планете —
начиная с пуска первого на Евразийском континенте
реактора Ф-1 в 1946 г. и последующего испытания И.В.
Курчатовым первой отечественной атомной бомбы в 1949 г„ первой
в мире термоядерной бомбы в 1953 г., научного руководства
созданием первой отечественной атомной подводной лодки
«Ленинский комсомол» в 1958 г. и заканчивая целым рядом
современных оборонных проектов, в которых Курчатовский
институт принимает самое активное участие. Но также за эти
75 лет, во многом благодаря Курчатовскому институту, появились
мирный атом, ядерная медицина, первый в мире атомный ледокол
«Ленин», создавались и совершенствовались реакторы АЭС,
первые установки управляемого термоядерного синтеза,
вычислительные машины, центрифуги для разделения
изотопов, линии производства сверхпроводящего кабеля,
микроэлектронные цеха, ускорители и системы
контроля радиационной безопасности и многое другое. Именно в
нашем институте, стоявшем у истоков великого
советского атомного проекта, развивались биология, опальная
долгие годы генетика, медицинские технологии, отсюда
вышел Рунет. Именно Курчатовский институт стал флагманом для
развития уже в последние годы принципиально
новых природоподобных технологий. В наших стенах последнее
десятилетие стараниями наших ученых развивается та самая
конвергенция нано-, биологических, информационных, когнитивных и
социогуманитарных наук, о которой мы часто рассказываем со
страниц журнала «В мире науки».
— Исчерпывающий ответ, благодарю вас. Можно немного остановиться
на современном этапе развития Курчатовского института, его
ближайших перспективах?
— Наш современный этап и перспективы напрямую связаны со
Стратегией научно-технологического развития Российской
Федерации. Это очень глубокий, выверенный документ, в
котором абсолютно четко названы глобальные цивилизационные
вызовы, стоящие перед человечеством в целом.
И в связи с этим сформулированы восемь основных направлений
развития. Это не приоритеты в явном виде, а глобальные
тренды нашей жизни: цифровые технологии и роботизированные
системы, новые материалы и методы их конструирования;
экологически чистая и ресурсосберегающая энергетика, включая ее
новые источники, способы транспортировки и хранения; переход
к персонализированной, высокотехнологичной
медицине; высокопродуктивные и экологически чистые агро- и
аквахозяйства; противодействие техногенным,
биогенным, социокультурным угрозам, терроризму и
идеологическому экстремизму, а также киберугрозам;
создание интеллектуальных транспортных и
телекоммуникационных систем; удержание лидерских позиций в
освоении космоса, Мирового океана, Арктики и Антарктики.
Хотел бы обратить внимание на впервые обозначенную серьезную
проблему, связанную с ответом российского общества на большие
вызовы с учетом взаимодействия
человека и природы, человека и технологий, человека и общества, в
том числе методами гуманитарных и социальных наук.
Отдельно в этом документе, также впервые, говорится об особой
актуальности развития природоподобных технологий,
человеко-машинных систем, управления климатом и экосистемами, а
кроме того этическими аспектами технологического развития,
изменениями социальных, политических и экономических
отношений.
Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»
занимается в том или ином ключе практически всеми из
перечисленных направлений. Мы продолжаем совместно с ГК «Росатом»
развивать на новом уровне атомную отрасль. Современная
госкорпорация «Росатом» сегодня стала по сути транснациональной
бизнес-компанией. Курчатовский же институт фактически курирует
атомную науку, став своего рода внешним научным главком
«Росатома». Этот процесс был начат С.В. Кириенко и практически
завершился с приходом нового главы «Росатома» А.Е.
Лихачева.
— А что значит такое выделение атомной науки, о котором вы
сказали?
— Атомная отрасль, пожалуй, как никакая другая, выросла
непосредственно из чистой фундаментальной науки. База
отечественной атомной отрасли была заложена уже в 20-30- е гг.
прошлого века исследованиями, выполнявшимися под
руководством наших выдающихся соотечественников: В.И.
Вернадского, В.Г. Хлопина, А.Ф. Иоффе и др. Научная школа
А.Ф. Иоффе вообще стала костяком советского атомного проекта. И в
тяжелейшие для нашей страны 1940-е гг. именно фундамент уже
сложившихся отечественных школ в области физики ядра
позволил в кратчайшие сроки решить важнейшую задачу по
созданию ядерного оружия. Помимо этого, а также благодаря
самоотверженному труду уникальной команды И.В. Курчатова и
его сподвижников по Лаборатории № 2, которые блестяще
решили эту задачу, важнейшее значение для успешного запуска и
реализации атомного проекта имело своевременное и точное
определение государством развития исследований и разработок в
ядерной области как важнейшего стратегического
научно-технологического приоритета. Как проект глобального
масштаба атомный проект, имея изначально моноцель по созданию
ядерного щита, фактически основал принципиально новую
научно-технологическую структуру страны и определил ее
новое геополитическое положение как великой державы. Сегодня
Россия — суверенное государство прежде всего благодаря
результатам реализации атомного проекта.
Выросшее в недрах Лаборатории № 2 Министерство среднего
машиностроения было уникальным научным ведомством. Сегодня
наследник Минсредмаша «Росатом» превратился в гигантскую
транснациональную корпорацию, управляющую огромным
наукоемким бизнесом, имеющим стратегическое значение для
России и мира. И Курчатовский институт фактически продолжает
выполнять функции научного руководителя атомной отрасли.
— Какие наиболее яркие примеры такого научного руководства вы
можете привести?
— Одно из важнейших перспективных направлений наших совместных
работ — термоядерные и плазменные технологии. Два года назад
НИЦ «Курчатовский институт» выступил с инициативой. получившей
поддержку президента России В.В. Путина, по разработке
национальной программы развития управляемого
термоядерного синтеза. В рамках этой работы НИЦ
«Курчатовский институт» и госкорпорация «Росатом» подписали
соглашение о создании Межведомственного центра плазменных и
термоядерных технологий. У плазменных технологий
очень хорошие перспективы — начиная от двигателей для
космических аппаратов, за которыми будущее
развития космонавтики. и до плазменных производственных
технологий для создания разного рода напылений,
утилизации отходов и т.д.
Но основное направление исследований в области управляемого
термоядерного синтеза на сегодня связано с технологиями
термоядерных реакторов — токамаков. Мощные магнитные поля,
которые требуются в этом устройстве для удержания плазмы,
могут быть получены только с использованием сверхпроводящих
магнитов. Курчатовский центр в кооперации с предприятиями
«Росатома» сумел не только разработать
соответствующие материалы и технологии, но и создать
полномасштабное производство низкотемпературных сверхпроводников
на Чепецком механическом заводе. Изготовленные из этих
материалов сверхпроводящие элементы проходили испытания в
Курчатовском институте, мы их потом сертифицировали и
транспортировали на площадку в Кадараш (Франция), где
идет строительство международного термоядерного реактора
ITER. То есть мы. НИЦ «Курчатовский институт» и
ГК «Росатом», осуществляли полный цикл: от разработки до
производства низкотемпературных проводников, при этом в
условиях жесткой международной конкуренции.
НИЦ «Курчатовский институт», обладая уникальным опытом
термоядерных исследований, осуществляет научное руководство
проектом ITER с российской стороны. Вообще в проекте ITER уже
пройден большой путь, решено множество задач. Но пока
остается целый ряд инженерных и технических проблем. Это
закономерно, ведь проект ITER— это фактически переход к новым
принципам овладения энергией, к процессам слияния ядер
изотопов водорода, происходящим на Солнце, в результате чего
выделяется огромное количество энергии. Это по сути своей
природоподобная технология. которую мы пытаемся
реализовать, сооружая гигантскую, сложнейшую установку.
Очень важно, что из проекта уже развились и сверхпроводимость,
и плазменные технологии, и новые материалы с принципиально
новыми свойствами. Вот лишь краткий перечень
прикладных воплощений сугубо фундаментальной науки.
— А что происходит в традиционной атомной энергетике?
— Здесь наши традиционные направления — поддержка того, что
находится в эксплуатации, улучшение параметров, продление
сроков службы реакторов — например, наши работы с графитом на
станциях с реакторами РБМК. Это был первый тип реакторов на
АЭС. На протяжении десятилетий графитовая кладка
испытывала колоссальную нагрузку, повергаясь жесткому
воздействию нейтронного потока, и они начали
деформироваться, графит стал растрескиваться. Стоял вопрос
об остановке реакторов на ряде АЭС с дальнейшим выводом их
из эксплуатации. Специалисты из Курчатовского института
предложили метод по восстановлению рабочих свойств графита
без вывода реактора из эксплуатации. Экономия для бюджета
составила почти 700 млрд руб.
Нашими специалистами с коллегами из ЦНИИ КМ «Прометей» (сегодня
входящим в НИЦ «Курчатовский институт») и Ижорским заводом
по заказу «Росэнергоатома» несколько лет назад была разработана
также новая радиационно стойкая сталь для корпусов
реакторов, благодаря свойствам которой стало возможным
продлить срок службы реактора до 100 лет, повысить его
мощность и снизить себестоимость киловатт-часа электроэнергии.
И здесь снова большая экономия средств, значительные плюсы
для экологии производства, утилизации отходов. Как итог —
государственная премия за эту разработку. Еще была
разработана методология восстановительного отжига корпусов
реакторов ВВЭР-1000, чтобы увеличить срок их службы до 60 и
более лет. Это также позволит очень значительно сэкономить на
демонтаже старых и постройке новых реакторов. Под научным
руководством тогда еще Института атомной энергии им.
И.В.Курчатова в 1964 г. были созданы первые реакторы этого типа,
которые оказались одними из самых удачных в мире. Однако
из-за охрупчивания материалов под воздействием облучения корпуса
реакторов постепенно разрушаются. Курчатовский институт
совместно с «Росатомом» создали специальные технологии для
отжига материала реактора, в котором при воздействии
определенной, очень высокой температуры происходят
изменения свойств стали на наноуровне, что значительно
увеличивает ее прочность и долговечность. Несколько лет
назад успешно прошли отжиг реакторы на 440 МВт, а
сейчас осуществляется опытный отжиг корпуса ВВЭР-1000
на Волгодонской АЭС.
— А помимо колоссальной экономии средств — как быть с
безопасностью атомной энергетики?
— После аварии на Чернобыльской АЭС были
коренным образом пересмотрены все основные
параметры, связанные с безопасностью АЭС. Это касается всех
типов реакторов — все системы были модернизированы
и усовершенствованы, были учтены все дополнительные
требования, появившиеся после Чернобыля. Как,
например, ловушка расплава для локализации расплава активной
зоны, в разработке которой также принимали
участие сотрудники Курчатовского института. Это на случай
тяжелых, так называемых запроектных аварий. На
всех современных АЭС сегодня устанавливается защита от
землетрясений, падения самолета и прочих стихийных случаев.
Российские проекты атомных станций предполагают, могу сказать
ответственно, очень высокий уровень безопасности, признанный
во всем мире. Продолжая разговор о современном уровне
безопасности атомной энергетики, хотел бы сказать несколько
слов о выводе из эксплуатации, реабилитации загрязненных
территорий и объектов, повышении радиационной безопасности в
целом. На протяжении многих лет наши специалисты совместно с
коллегами из институтов «Росатома» разрабатывали уникальные
технологии и оборудование для радиационного мониторинга
и реабилитации загрязненных радиоактивными отходами
территорий и объектов и под водой, и на суше. Пожалуй, один
из самых масштабных примеров последних лет нашей совместной
работы с «Росатомом» — Арктика. Сегодня в этой важнейшей
геополитической зоне активно идет разведка нефтегазовых
месторождений, полезных ископаемых,
развивается Северный морской путь на базе современного
ледокольного флота, в первую очередь с ядерными
энергетическими установками. От зарождения атомного подводного и
ледокольного флота порты арктических морей
использовались как базы для стоянок атомных подводных лодок. Это
не могло не отразиться на экологии региона — прежде всего
речь идет о выходивших из эксплуатации судах, реакторных отсеках
утилизированных атомных подводных лодок (АПЛ). В
начале 2000-х гг. НИЦ «Курчатовский институт» совместно с ГК
«Росатом» с участием германских партнеров провел сложнейший
комплекс работ по утилизации отработавшего ядерного топлива и
реакторных отсеков АПЛ на побережье Баренцева моря, в
поселке Сайда Губа. Был создан уникальный технологический
комплекс для долговременного хранения и утилизации
отработавших ядерных объектов и радиоактивных материалов. То
есть Курчатовский институт фактически замкнул жизненный цикл
атомного флота страны, начав с создания первой
АПЛ «Ленинский комсомол» в 1958 г. и закончив комплексом в
Сайда Губе в начале XXI в.
Еще одна особенность Арктики — малое количество населенных
пунктов: они расположены далеко друг от друга, и крупные
генерирующие комплексы им просто не нужны. Поэтому планируется
создать сеть автономных термоэлектрических станций малой
мощности (от единиц до десятков мегаватт), работающих на
прямом преобразовании тепловой энергии в электрическую, с
единой системой управления жизненным циклом, вплоть
до утилизации. Еще в 1970-х гг. под руководством А.П.
Александрова в Курчатовском институте были начаты работы
в этом направлении. В результате в нашем институте был
создан первый в мире стенд-прототип
необслуживаемой саморегулируемой атомной термоэлектрической
станции прямого преобразования. Срок службы такой
реакторной установки без перезагрузки — 15-20 лет, по
исчерпании ресурса ее можно удалить без разборки и
выгрузки отработавшего ядерного топлива и заменить на новую
«заводской готовности». Кроме того, нет необходимости
в постоянном присутствии обслуживающего персонала.
— То есть пока достойной альтернативы атомной энергетике нет?
— На ближайшие десятилетия — нет. Однако технологии за последнюю
сотню лет развиваются настолько стремительно, что мы просто
обязаны работать на опережение. В области атомной энергетики
основная задача ближайшего десятилетия — замкнуть топливный
ядерный цикл, совершенствуя технологии, снижая
топливопотребление. Например, реакторы на быстрых нейтронах,
технологии сверхпроводимости, о которых я уже
говорил, представляют собой важное инновационное направление
в энергетике. Сегодня начинает развиваться новое поколение
гибридных ядерных энергетических систем, «зеленая» ядерная
энергетика, в основе которой — гибридные токамаки, где
происходят самообеспечение топливом и эффективное преобразование
энергии. Здесь будет использоваться энергия синтеза — по
сути своей чистая, «зеленая» энергия. Один из основных
подвижников этой новой технологии — Е.П. Велихов, ныне
почетный президент НИЦ «Курчатовский институт»,
человек-токамак, как его иногда называют, подразумевая ту
огромную роль, которую он сыграл в развитии этого направления у
нас в стране и в мире, в запуске проекта ITER и многих
других направлений.
— Весь этот комплекс работ идет на московской площадке НИЦ
«Курчатовский институт»?
— В целом да, но при этом каждый из входящих на сегодня в состав
большого НИЦ институтов имеет свои уникальные опыт,
компетенции, инфраструктуру и научные связи. Напомню, что
проект первой в России национальной лаборатории был запущен
указом президента В.В. Путина в апреле 2008 г. В его
состав на первом этапе вошли четыре крупнейших
ядерно-физических центра: Петербургский институт ядерной
физики (Ленинградская область, Гатчина), Институт физики
высоких энергий (Московская область, Протвино),
Институт теоретической и экспериментальной физики (Москва,
Черемушки) и наиболее крупный из всех— сам
Курчатовский институт (Москва). Уже в 2016 г. к НИЦ
«Курчатовский институт» присоединились ФГУП
«Научно-исследовательский институт химических реактивов и
особо чистых химических веществ» (ИРЕА) и Центральный
научно-исследовательский институт конструкционных материалов
«Прометей», с которым у Курчатовского института давние
успешные совместные работы, начатые его легендарным директором
академиком И.В. Горыниным по созданию новых материалов и для
флота, и для атомной энергетики. А в этом году в наш коллектив
влился также ФГУП «ГосНИИ генетики и
селекции промышленных микроорганизмов». Таким образом НИЦ
«Курчатовский институт» еще больше укрепил
свою материаловедческую базу, уровень физико-химических и
биотехнологических исследований. в первую очередь в области
генетики. Курчатовский институт сегодня— крупнейший
междисциплинарный научный центр, состоящий из семи научных
институтов, где работает около 12 тыс. сотрудников.
— На страницах нашего журнала мы печатали материалы практически
обо всех этих институтах, кроме ГосНИИ генетики. Можно о нем
несколько слов?
— И я, и мои коллеги уже неоднократно говорили о преемственности,
«спиралевидности», если так можно сказать, научного развития
институтов, входящих сегодня в НИЦ «Курчатовский институт». Все
они — кроме ИРЕА (кстати, самого старшего, отметившего в
этом году свое столетие) — выросли из советского атомного
проекта, имели непосредственное отношение к Курчатовскому
институту. Тоже самое касается и ГосНИИ генетики.
Его основателем и первым директором был С.И. Алиханян,
который до 1968 г. десять лет проработал в
Курчатовском институте. В те годы, когда само слово
«генетика» находилось под запретом в СССР. И.В. Курчатов и
А.П. Александров создали в нашем институте
радиобиологический отдел, где С.И. Алиханяну поручили
развивать генетику и селекцию микроорганизмов.
— Если не ошибаюсь, в те времена это было единственное подобное
научное подразделение в нашей стране?
—
Совершенно верно. В этом был плюс закрытого института, о работах
которого знали немногие посвященные, огромный авторитет И.В.
Курчатова и А.П. Александрова, их научный и гражданский подвиг
по спасению российской генетики от полного разгрома. А через
десять лет. уже в 1968 г., С.И. Алиханян и «подрощенные» им к
тому времени специалисты составили костяк нового института,
который продолжил генетические исследования, развивал
молекулярную биологию микроорганизмов. Сегодня ГосНИИгенетика —
один из ведущих биотехнологических центров, он обладает
крупнейшей коллекцией промышленных микроорганизмов, что
крайне важно для восстановления и развития у нас собственной
фармацевтической, пищевой, медицинской промышленности, а
глобально — технологической независимости и национальной
безопасности страны.
— Это очень интересная тема. Надеюсь, мы расскажем о ней
читателям журнала «В мире науки» в новом году. Но ведь в НИЦ
«Курчатовский институт» активно развиваются и биологические
исследования, и медицинские.
— Да, у нас мощный биологический отдел, объединенный, кстати, с
биологическими лабораториями нашей площадки в Гатчине.
Направления исследований самые разнообразные: синтез белков для
создания новых лекарств, их адресная доставка различными
методами, в том числе нанокапсулирования, новые материалы
для регенеративной медицины, широкомасштабный анализ генной
экспрессии для решения задач онкологии, исследования в
области иммунологии и т.д.
Очень важно, что в ближайшие месяцы мы откроем у нас на
территории новый большой специализированный виварий. Сейчас
наша нейрофизиологическая лаборатория для своих исследований
памяти. других когнитивных свойств использует подопытных
мышей, то есть небольшой виварий для таких нужд имеется. Новый
будет суперсовременным, с расширенными возможностями, это
будет, по сути, фабрика по содержанию чистых линий животных,
где каждое из них будет жить в отдельном помещении, можно
сказать, в отдельной атмосфере. Это совершенно необходимо,
допустим, для тестирования новых лекарств согласно всем
требованиям ВОЗ. Кроме того, открываются принципиально новые
возможности для генетических и когнитивных исследований.
Например, будут созданы специальные помещения со сложными
проходами, автоматической подачей корма, в которых
животные смогут жить самостоятельно длительное время, а их
поведение будут контролировать роботизированные
системы, давать им задания.
Практически все институты, входящие в НИЦ, активно развивают
ядерную медицину — от создания радиофармпрепаратов и
химических соединений, меченных радионуклидами, протонной терапии
на гатчинской площадке, адронной и ионной лучевой терапии на
ускорителе У-70 в Протвине до протонно-лучевой терапии
на нашей площадке в Черемушках. Кстати, за развитие этого
метода В.С. Хорошков, начальник отдела медицинской физики
НИЦ «Курчатовский институт»— ИТЭФ, и его заместитель Г.И. Кленов
в этом году получили премию «Призвание», которая вручается
лучшим медикам России, совершившим прорыв в создании новых
методов лечения и диагностики. Совместно с ГК «Росатом» мы
создали также специализированную компанию Rusatom Heathcare,
которая продвигает на рынок новые продукты в сфере повышения
качества жизни людей.
— То есть один из крупных проектов, который будет запущен в 2018
г., — это виварий. Но еще на повестке дня, если не ошибаюсь,
реактор нейтронов ПИК в Гатчине?
— Верно. Реактор ПИК готовится к энергетическому пуску. С апреля
2015 г., когда в нашем институте в Гатчине прошло заседание
президентского совета по науке, ПИК стал важным государственным
инфраструктурным проектом. Это та самая мегаустановка, без
которой не обойтись современной науке для
перспективных исследований, прорывов. Говорил об этом много
раз, но повторю еще. Большинство современных
успешных международных проектов мегасайенс,
определивших нынешние направления фундаментальной науки,
имели в своей основе открытия или идеи ученых советской-
российской научной школы. Изначально эти установки создавались в
рамках работ по атомному проекту И дальше они превратились в
базу для развития фундаментальных наук. В 1950-1980-е гг.
отечественная наука была одним из мировых лидеров по
созданию ускорительно-накопительных комплексов, нейтронных
источников и токамаков. Именно благодаря этим успехам
российские ученые имеют сегодня возможность активно участвовать
в международных мегапроектах. Это Европейский рентгеновский
лазер на свободных электронах XFEL, Большой адронный
коллайдер Европейской организации ядерных исследований (CERN),
Международный экспериментальный термоядерный реактор (ITER),
Европейский центр по исследованию ионов и антипротонов FAIR. Мы
принимаем самое активное участие в работе Европейского
источника синхротронного излучения ESRF в Гренобле,
Немецкого электронного синхротрона DESY в Гамбурге, этот
список можно продолжить. Не буду сейчас углубляться в каждый
из этих проектов. Хочу только напомнить о международной
GRID-системе
распределенных вычислений, созданной для обработки и хранения
информации, полученной на Большом адронном
коллайдере. У нас в НИЦ «Курчатовский институт» работает центр
обработки данных (ЦОД), представляющий собой компьютерный
центр первого уровня (Tier-1) этой сети GRID, который не только
обрабатывает информацию, но еще и хранит ее. Центров первого
уровня в мире всего 13. То есть мы в этом смысле — также
неотъемлемая часть проекта CERN.
— Но целый ряд мегапроектов развивается сегодня и в России.
— Конечно. Проект высокопоточного пучкового исследовательского
реактора ПИК — один из примеров продолжения развития
меганауки и строительства новых мегаустановок у нас в стране.
Кроме него идут работы по созданию комплекса сверхпроводящих
колец на встречных пучках тяжелых ионов NICA (ОИЯИ, Дубна).
Именно ПИК и NICA вошли в дорожную карту развития
международных проектов Европейского стратегического форума
по исследовательским инфраструктурам (ESFRI). От большинства
аналогичных зарубежных проектов реактор ПИК отличается
наличием нейтронной ловушки с очень высоким нейтронным потоком и
возможностью облучения материалов в активной зоне. На
его базе создается международный центр нейтронных исследований в
области фундаментальных взаимодействий, ядерной физики,
медицины, материаловедения, нанобиотехнологий. Могу точно
сказать, что в ближайшее десятилетие установка ПИК будет
лучшей в Европе в своем классе.
Кроме того, у нас сегодня совместно с «Росатомом» идут работы и
по созданию токамака принципиально нового типа в рамках
Российско-итальянского проекта IGNITOR. НИЦ «Курчатовский
институт» разрабатывает также проект по созданию
специализированного источника синхротронного излучения четвертого
поколения ИССИ-4 (SSRS-4), который позволит совершить
колоссальный прорыв в биотехнологиях, нанотехнологиях,
медицине, научном материаловедении и когнитивных науках.
Идею этого проекта уже поддержали японские партнеры
из синхротронного центра 8-SPRING. европейского
синхротронного центра ESRF в Гренобле и
германского синхротронного центра DESY (Гамбург). Планируем
строительство этой установки на нашей площадке в Протвине.
Важно еще и то. что сегодня установки мегасайенс
используются не только физиками, которые их создают, но и
химиками, биологами, материаловедами. геологами и даже
археологами. В последние годы мы развернули в
НИЦ «Курчатовский институт» новое направление исследований
по изучению объектов культурного наследия. Наши партнеры—
Государственный исторический музей, ГМИИ им. А.С.
Пушкина, Институт археологии РАН, Крымский федеральный
университет. Мы исследуем, в том числе на станциях нашего
синхротронного и нейтронного источников, самые разные
артефакты — от древнерусских крестов-энколпионов и предметов
древних культур Северного Кавказа, Крыма до бронзовых статуй
эпохи Возрождения. Отдельный интереснейший проект у
нас запущен с Пушкинским музеем по изучению их коллекции
мумий. Мы уже провели исследования на нашем компьютерном
томографе, «увидели» послойно облик людей, живших 3 тыс. лет
назад. Впереди целый ряд генетических,
химико-биологических исследований. Мы работаем вместе с
антропологами, медиками — и уже сейчас получили много
интересных результатов.
— Надеемся, что сотрудники Курчатовского института расскажут и об
этих работах нашим читателям в новом году. И традиционный
вопрос про кадры— кто у вас занимается всем этим громадьем
дел?
— Кадры нужны всегда и всем. Но могу сказать, что мы решаем этот
вопрос успешно. Опять-таки дело в системе, которую мы
создавали все последние годы, — начиная от нашего школьного
проекта по междисциплинарному обучению, в котором участвуют
39 московских школ, до наших кафедр в МГУ, СПбГУ,
МИФИ, первого в мире факультета конвергентных наук (Институт
нано-, био-, информационных, когнитивных и социогуманитарных
наук и технологий ИНБИКСТ) в МФТИ. Мы успешно работаем с
детским образовательным центром «Сириус». Сейчас запускаем
совместную образовательно-просветительскую программу с
«Артеком» на базе открытого нами в этом году дома-музея И.В.
Курчатова в Крыму. По нашей инициативе была создана
Национальная научно-образовательная ассоциация «Исследовательские
установки мегакласса», куда вошли уже более 20 ведущих
российских университетов. Мы стараемся раскачать молодежь
нашей московской площадки, чтобы они не только занимались наукой,
но и вели интересную, насыщенную жизнь вне ее. В нашем Доме
ученых им. А.П. Александрова мы регулярно проводим встречи с
интересными людьми, смотрим фильмы, обсуждаем темы — от
антибиотиков и криптовалют до революции 1917 г. Совсем
недавно создали новый совет молодых ученых. При этом не назначали
кандидатов сверху, по квотам, а запустили процесс изнутри.
Чтобы самые активные и творческие выявились и
выдвинулись сами. Надеюсь, это получилось.
— В преддверии Нового года помимо традиционных новогодних
пожеланий дается множество прогнозов. Какой вы можете дать
научный прогноз на ближайшее будущее?
— Как я уже много раз говорил, развитие человечества возможно
только при условии достаточного обеспечения ресурсами, в
первую очередь энергетическими. И в ближайшие десятилетия мы
будем продолжать строить и совершенствовать атомные станции,
вводить новые мощности. Но это вопрос только ближайшего
будущего.
Дальше — коллапс, войны за передел оставшихся ресурсов, включая
питьевую воду. Выход из этого научного, технологического
тупика даст нам только наука, которая поможет разрабатывать и
использовать принципиально новые ресурсы и технологии,
созданные по образцу живой природы. И сегодня развитие науки
достигло такого уровня, когда стало уже возможным
конструировать природоподобные материалы и системы. То есть
возникнет принципиально новая техносфера, функционирующая на
основе природоподобных технологий. Природоподобные
технологии включают в себя не только новую энергетику.
Нанобиотехнологии уже стали, по сути, новой технологической
культурой, где на атомарном уровне стираются грани между живым и
неживым, между органическим природным миром и неорганикой.
Дело ближайшего будущего — воспроизводство систем и
процессов живой природы в виде синтетической клетки,
массового создания искусственных тканей и органов.
Грядет ускоренное развитие аддитивных технологий,
использующих природный принцип формирования
объектов, выращивая их «под заказ». Следующим шагом будет
создание искусственного интеллекта.
Всеми этими междисциплинарными в своей основе направлениями
занимаются в современном Курчатовском институте. За
последнее десятилетие мы заложили основы новой науки и создали
базу для новых природоподобных технологий. За ними будущее.
Однако, как и любые технологии, помимо бесспорного блага они
несут в себе целый ряд рисков и угроз. Надо помнить, что
создается «меч обоюдоострый», прежде всего из-за невозможности
контроля, в отличие от тех же ядерных технологий, многих
генетических, биологических, когнитивных процессов.
Поэтому одна из наших важнейших задач — кстати, так
называется серия книг, издаваемых Курчатовским институтом,
— продолжать и дальше исследования и разработки в интересах
национальной безопасности. С этим мы успешно справлялись все
75 лет существования Курчатовского института. И сегодня у нас
есть все необходимое для следующего прорыва.
Беседовал Михаил Урядников
