«Троечник – это импотент»

– Меня увлёк профессор Халил Ахмедович Рахматулин, лекции которого я слушал.  Это удивительной судьбы человек, выдающийся учёный-самородок и замечательный педагог, взрастивший не одно поколение мехматовцев. Он родился в киргизском поселке Токмак (ныне это город с университетом, носящим его имя), в простой киргизско-татарскй  многодетной семье, отец рано умер. Талант к математике проявился у него в детстве, и после окончания школы и педагогического техникума в Ташкенте он поехал покорять МГУ. Приехал, когда экзамены уже закончились, но каким-то чудом прорвался к наркому Луначарскому и упросил его, при этом плохо зная русский, допустить до сдачи экзаменов. Его допустили, причем он оказался единственным среди абитуриентов, кто смог решить какую-то сложную математическую задачу. К нему присмотрелись и зачислили, но, поскольку все места были уже распределены, общежития не дали, стипендии тоже.

И вот стоит он в коридоре грустный и не понимает, куда податься. Опять повезло: по коридору шел кто-то из сотрудников университета, подсказавший ему, в какой комнате помогут решить и этот вопрос. Так он стал одним из лучших студентов мехмата МГУ, а в 1937 году под руководством Ф.И. Франкля (руководитель был всего лишь на 4 года старше своего аспиранта) защитил кандидатскую диссертацию по аэродинамике больших скоростей и был оставлен на механико-математическом факультете доцентом и заведующим аэродинамической лабораторией.

Вместе с МГУ с октября 1941 года Х. А. Рахматулин находился в эвакуации в Ашхабаде, где подготовил докторскую диссертацию «Теория парашюта», которую защитил в 1943 году. Результаты его исследований в годы Великой Отечественной войны исследования по динамике упругопластических волн и волн в гибких связях стали основой разработок аэростатного заграждения города Москвы от немецких бомбардировщиков и производства снарядов из сталистого чугуна вместо более дорогой стали. За эти работы он  был удостоен премии имени М. В. Ломоносова МГУ (1945) и Сталинской премии (1949).

Х. А. Рахматулин входил в комиссии по оценке германских разработок в области ракетной техники, в 1945 году выезжал в Германию. В 1947 году в подмосковном Калининграде, ныне Королёв был организован ракетный центр, где заведующим конструкторским отделом был будущий главный конструктор С.П. Королёв, заместителем начальника по науке его друг, член-корреспондент АН СССР А.А. Ильюшин, по инициативе которого Рахматулина пригласили в НИИ-88 на работу — исследовать движение тел при сверхзвуковых скоростях.

В ЦНИИ машиностроения под руководством Х. А. Рахматулина была создана уникальная, крупнейшая для того времени экспериментальная база, позволявшая в лаборатории создавать условия высокоскоростного движения космических аппаратов в атмосфере. Исследования  по экспериментальной аэродинамике, выполненная на этой установке под руководством и при непосредственном участии Х. А. Рахматулина легли основой для разработки теплозащитных покрытий для космических аппаратов. На правительственном банкете, посвященном полету Ю.А. Гагарина, главный конструктор С.П. Королёв провозгласил тост за науку и сказал, что из ученых он должен в первую очередь отметить Рахматулина и Келдыша. За работы по ракетной технике Х.А. Рахматулин был награжден Государственной премией СССР (1974).

Халил Ахмедович был научным руководителем НИИ парашютно-десантных систем, где предложил пушку для мягкой посадки спускаемых космических аппаратов. Его теория поперечного удара по гибким нитям была использована при создании тормозных авиафинишеров на авианосцах. Именно он стал основателем и до конца своих дней бессменным руководителем основанной им кафедры газовой динамики и волновой динамики. Он же был одним из создателей Института механики МГУ. За доброжелательность и мягкость на экзаменах Х. А. Рахматулин имел передававшееся из поколения в поколение студентами и аспирантами шутливое прозвище — «друг народа». Он был не только выдающимся ученым, но и просветителем, огромную роль сыгравшим в продвижении наук в Средней Азии. Когда я впервые пришел на кафедру, был потрясен, сколько на его лекции ребят сидят в тюбетейках. Он мог просто объяснить сложные проблемы и всегда старался решать самые актуальные проблемы страны. Мы все очень его любили, и совершенно не удивительно, что моим направлением в науке стала именно волновая и газовая динамика.

– Однако вернулись на эту кафедру вы спустя много лет.

– Это правда. Сначала я учился на энергомашиностроительного факультета МВТУ им. Баумана, а после третьего курс по ходатайству ректора МВТУ ректор МГУ академик И.Г. Петровский зачислил меня параллельно на вечернее отделение механико-математического факультета МГУ. Оба вуза я окончил с отличием, после чего в течение 23 лет работал в отделе волновой динамики и лаборатории ударных и взрывных процессов Института механики МГУ, научным куратором этих подразделений был мой учитель Х.А. Рахматулин. После защиты докторской диссертации в 1971 году директор Института Г.Г. Черный и его заместитель С.С. Григорян поддержали идею создания лаборатории механики многофазных сред под моим руководством. А в 1986 году тогдашний Председатель Сибирского Отделения АН СССР академик В.А. Коптюг и Председатель создававшегося Тюменского научного центра АН СССР В.П. Мельников пригласили меня в Тюмень создавать новый Институт механики многофазных сред, и я со своими учениками переехал в Тюмень.

В начале  1993 года руководители РАН –  Ю.С. Осипов, Г.А. Месяц и Н.П. Лаверов настояли, чтобы я стал еще и председателем Уфимского научного центра РАН. Дело в том, что в 1991 году республики начали создавать свои академии наук, это привело к расколу в научном сообществе Уфы. Мне пришлось занять по совместительству должность президента Академии наук Республики Башкортостан, на чем настояло руководство Башкортостана и ученые УНЦ РАН и АН РБ. Мне и моим коллегам удалось объединить ученых. Все общие собрания УНЦ РАН и АНРБ, заседания их президиумов проходили совместно. Пришлось стать депутатом Госсобрания республики, а потом и депутатом Госдумы РФ. В девяностые годы нам удалось построить новый лабораторный корпус для трех институтов и жилой дом. В эти же годы, когда рухнул «железный занавес», мне довелось 30% своего рабочего времени работать в США и Франции, узнать их фундаментальную и прикладную науку, участвовать в исследованиях, читать лекции.   Впечатления были очень сильные. Но я никогда не испытывал желания переехать на Запад, хотя для нашей страны наступили тяжелые времена. Даже писчую бумагу приходилось тогда привозить из-за океана. Но всегда хотелось вернуться домой.

– Что вы и сделали, став в 2006 году директором Института океанологии РАН, а в 2010-м – возглавив эту кафедру. Вот уж действительно – вернулись домой!

– Не случайным стал Институт океанологии. Проблемы Мирового океана – это важнейшая междисциплинарная область, которая так или иначе касается каждого из нас. Именно здесь проявляются многофазные процессы. На долю океана приходится почти 3/4 части всей поверхности Земли. Именно Океан диктует нам правила, по которым мы живем. Он формирует климат на планете. Как океан «скажет», такие и будут климатические изменения. В нём находится основная масса углекислого газа, в 50 раз больше, чем в атмосфере.  Он поставщик влаги – важнейшего парникового газа в атмосфере. Масса воды в океане и ее теплоемкость соответственно в 300 и 1000 раз больше массы воздуха в атмосфере. Биологическая масса в океане больше, чем на суше. Биологические и минеральные ресурсы в океане и на его дне также многократно превышают эти ресурсы на суше. Нефть уже добывается на шельфе, а сейчас появляются новые минеральные ресурсы, активно изучаются сульфидные руды.

Сейчас наш Институт – один из крупнейших институтов океанологии в мире и крупнейший в стране. У нас трудится 1200 человек, действуют пять филиалов. Действует свой флот. Интенсивная судовая деятельность, хотя экспедиции у нас по сравнению с 50-60-ми годами сократилась на порядок. В новой программе «Наука» заложены существенные ресурсы для строительства новых судов. Надеемся, что это будет подкреплено и увеличением ресурсов на проведение самих экспедиций, поскольку без экспедиционной деятельности океанологии нет и быть не может. Целый ряд кафедр МГУ – по-прежнему поставщики кадров для Института океанологии. Вот одна из важнейших причин, почему я пришел сюда: надо было воспитывать молодежь, наших преемников. Кто это сделает, если не мы?

– Роберт Искандерович, однако, помимо волновых процессов в многофазных системах, вас волнуют ещё и экономические вопросы. Почему?

– Всё взаимосвязано. В экономической науке важно учитывать законы сохранения,  балансы между разными компонентами экономической системы. В этом направлении я опубликовал ряд статей (в том числе и в ведущих академических журналах) и книгу. Они были поддержаны лидерами экономической науки. Я регулярно читаю лекции и делаю доклады на эту тему, в частности  Вольном экономическом обществе, на Московском экономическом форуме. Нужно правильно построить распределение экономических и финансовых ресурсов. Это должно быть сделано правильно, чтобы мобилизовать эти ресурсы на Россию, на развитие ее производительных сил. Мне больно видеть, что сейчас это происходит далеко не оптимальным образом. Огромные ресурсы вывозятся супербогатыми людьми через оффшорные и прочие схемы. Они выводятся из экономики. Это как выкачивание крови из нашего организма. Основным препятствием развития экономики в нашей стране стало именно чудовищное социальное неравенство. По моим оценкам полпроцента богатейших людей присваивают себе десять триллионов рублей в год  – а весь федеральный бюджет около 15-ти. И поэтому нам, как во всех странах, нужно ввести налог на сверхбогатство. Умеренно, шаг за шагом, постепенно: никаких резких движений в экономике делать нельзя. Не 13 процентов супербогатые должны платить – те, которые получают несколько миллионов в месяц. Несколько миллионов в месяц, представьте! Так давайте с них хотя бы 25 процентов налога брать.

– Они не обеднеют.

– Абсолютно! Я не против богатых. Богатые тоже нужны, потому что это стимулы. Людям важно к чему-то стремиться. Поэтому ни в коем случае речь не идет о раскулачивании, отъеме капитала. Если человек законно заработал такие деньги – пусть пользуется.

– А можно заработать законно такие деньги?

– Видимо, да. А если незаконно, тогда пусть уже правоохранительные органы этим занимаются.

– Есть такой недавний афоризм: столько наворовал, что уже не посадят.

– Возможно. Но криминальные дела – это не мой вопрос, не зона моей компетенции. Если же говорить в рамках закона, то ведь богатство – это и ответственность. Знаете ли вы, например, что современный Ватикан лет десять тому назад провозгласил одним из грехов углубление социального неравенства. Во всем мире эта проблема сейчас обострилась. Когда Рузвельт выводил экономику США из кризиса в начале 30-х годов, было сделано так, что богатые должны большую долю своих прибылей отдавать в государственный бюджет. А во времена Эйзенхауэра со супербольших доходов финансовой деятельности налоги доходили до 92 процентов, и Америка за этот счёт построила свою страну. А у нас с 2008 года практически нет никакого экономического роста. А когда его нет, мы падаем. Каждый год за счет катастроф, пожаров, наводнений и так далее мы теряем примерно два процента богатства. Это очень опасно. Это разорительно. Страшно ещё и то, что значительная часть людей у нас живёт за чертой бедности. Порядка 25-30 миллионов бедствует.  И это не бездельники – это трудовое население. Это давит на экономику. Почему? Потому что, если население бедное, то оно свои товары – хлеб, продукты питания, услуги ЖКХ, лекарства и так далее, – не может оплатить. Денег мало, поэтому цены занижены. Значит, страдают и те, кто производит народные товары. А на топливо, например, цены у нас завышены. Это тоже дисбаланс. Не финансируется, не получает адекватной финансовой поддержки именно производство народных товаров: строительство жилья, дорог, хлеба, молока, мяса и так далее. Этот дисбаланс необходимо ликвидировать.

– И тогда всё нормализуется?

– Это необходимое условие, но недостаточное. Есть еще ряд проблем. Финансовую систему нужно налаживать, например. Об этом академик Глазьев очень убедительно говорит.

– Роберт Искандерович, ровно год назад было заседание Экономического вольного общества, где как раз выступали и вы, и Глазьев. Были выдвинуты прогнозы на 2018 год, которые полностью оправдались. Хотелось бы услышать ваш прогноз на следующий – 2019 год.

– Простым он не будет. Дело в том, что этих шагов, о которых мы говорим, не делается. Часто в истории России бывает, что власть, руководство страны не осознают некоторых важных вещей. Они оторваны от этих проблем, не видят, не замечают их. Это серьезнейшая проблема для каждого руководителя. Оторванность власти и огромная централизация приводят к усугублению проблем.

– Сейчас иногда звучат такие лозунги: раз наши власть предержащие плохо нами управляют, значит, они нам не нужны.

– Тоже вредные призывы. Разрушение власти – это еще хуже. Наши революции тому доказательство. Сколько людей было убито, сколько лучших людей уехало из нашей страны. Сколько было разрушено материальных ценностей, и как тяжело и долго страна подымалась. Да, она поднялась, но зачем нужно было все ломать? Так же, как в 1991 году. Не так жестоко, но все равно плохо. И, кстати, именно после 1991 года резко поднялась смертность до 16,5 на 1000 человек, а была, как во всей Европе 10,5. После 2003 года руководство страны во главе с Президентом В.В. Путиным добилось существенного увеличения затрат на здравоохранение, поэтому сейчас ситуация стала несколько лучше, хотя смертность еще остается равной 12,5. Это значит, что ежегодно в России умирает на 200 тысяч человек больше, чем до 1990 года и на 400 тысяч больше, чем по нормам западной Европы. И, в общей сложности, если просчитать повышенную смертность, мы потеряли около 14-15 миллионов человек с 1992 по 2017 год. Это всё жертвы реформ, которые проводит руководство страны, не осознавая надвигающихся проблем. А в старых странах Европы, где смертность была примерно такая же, как у нас до перестройки, сейчас смогли существенно её сократить –  до 9,5.

– За счет чего?

– Это социальные программы, обеспечение пенсионеров, подъем уровня здравоохранения. Хотя там тоже возникают проблемы. Недовольных хватает. Но смертность там гораздо меньше. А это средняя продолжительность жизни, как вы понимаете. Сейчас президент Путин выдвинул программу повышения средней продолжительности жизни до 78 лет и старше. И, кроме того, войти в пятерку самых развитых стран.

– Приказал нам долго жить.

– Да, и цели прекрасные. Но ведь для этого нужно создать условия для экономического роста, а сейчас он отсутствует. Нужна мобилизация ресурсов, потому что основной инвестор экономики – это народ, получающий сбалансированную заработную плату.

Если же говорить про грядущие 2019-20 годы, то есть угроза падения мировой экономики, а с ним – спроса на нефть – главного нашего экспортного продукта. Это газ, нефть, сырье, руды, древесина и так далее. Спрос упадет – цены упадут, и опять у нас будут проблемы. Дай бог, чтобы я  ошибся. Но думаю, что, к сожалению, всё это произойдет.

– Что делать простому человеку в такой ситуации?

– Простому человеку нужно терпеть. Это во-первых. А во-вторых – понять, что к чему. Простой человек голосует, выбирает депутатов, президента, губернаторов. Он убеждает своих друзей, товарищей, родных. Только так мы можем развить прогресс России. Не призывами на баррикады: того свергнем, этого расстреляем, а убеждением, силой мысли, сознательным отношением к жизни и гражданской позицией. Я говорю так: правительство никогда не бывает умнее своего народа. Должен поумнеть народ, в первую очередь, его интеллигенция. Тогда будет умнеть правительство. Я вас уверяю, основная часть интеллигенции думает, что она все понимает. На самом деле – конкретного понимания нет. Об этом говорят и результаты наших голосований. Слава богу, мы доверяем власти. Но при выборах, при голосованиях мы должны быть более зрелыми и умными. Вообще преобладание одной партии в парламенте и, соответственно, в правительстве – это серьезнейшая угроза. Мы уже прошли советский период и должны извлечь серьезные уроки. А мы их никак не извлечем. Сейчас он опять повторяется.

– Серьезно?

– Абсолютно. У нас даже в Академии далеко не все осознают эту опасность. Об этом, кстати, догадывался еще Петр Леонидович Капица. В письме Нильсу Бору в 1936 году он писал, что ученые, прежде всего, озабочены условием своей личной работы и терпеть не могут широкой постановки вопросов. Капица был один из немногих ученых, который писал письма Сталину, потом Хрущеву по проблемам страны. И его читали. Сейчас, если и кто-то напишет, кто их будет читать? И не пишут.

– Даже если напишут – ответят им из приемной президента: ваше письмо передано куда-то там.

– Да. Но я сейчас говорю не о вине власти. Я говорю о вине научного сообщества. Ведь каждая крупная проблема имеет научную компоненту. Голос ученых при решении этих проблем должен обязательно звучать. А для этого есть президент Академии, он должен их понять и услышать. Не только проблемы ускорителей, синхротронов и коллайдеров должны нас волновать, но и проблемы страны. Эта отстраненность от такого рода проблем и забота только об условиях для своей личной работы – это очень плохо.  Как только начинаешь ставить экономическую или социальную проблему, большинство не пытается в ней разобраться, объясняя это тем, что он не специалист. Ну, как ты не специалист? Ты доктор наук, академик: вникни. Русский человек должен знать основы народного хозяйства и экономики.

– Роберт Искандрович, хотелось бы поговорить про студентов, которых вы сейчас учите. Полвека назад вы сами были здесь студентом. Сильно они изменились?

– Я здесь читаю лекции, хотя мог бы уже не читать. Но мне хочется. Я люблю читать лекции. И вот что меня радует. В первом ряду всегда сидят студенты и, как правило, это всегда самые активные. Читаю им математический курс, пишу формулы. Иногда описки делаю. И всегда радуюсь, когда меня студент поправляет.

– «А вы ошиблись, профессор!»

– Да, вот там знак «минус» должно быть, или «плюс». Значит, они следит за мной, они внимательно слушают. В меня это вселяет оптимизм. Но прихожу экзамены принимать – у меня весь этот оптимизм рушится.

– Почему?

– Вы понимаете, в чем дело. Что такое образование, что такое постижение? Это мучение. В любой науке ты читаешь и не понимаешь. Сколько вещей я не понимал! Ходишь, мучаешься, голову ломаешь, ночами не спишь… И, в конце концов, понимаешь. Преодолеваешь. Вот это и есть образование и интеллектуальная воля. Вот это и есть твой работающий мозг.

– Сейчас не так?

– Сейчас, как мне кажется, этого нет. Я не хочу сказать, что был затворником и думал только о науке. Я играл в хоккей и в театры ходил. Я очень увлекался театром. В общем, жил полноценной студенческой жизнью, учился в двух университетах. Но вот это  преодоление: не понимаешь – и вдруг понимаешь – исключительно важно в науке.

– До сих пор у вас так?

– До сих пор. Даже иногда готовишься к лекции – вдруг что-то неясное засвербило в мозгу. Потом опять преодолеваешь и понимаешь. Вот эта борьба с непонятым является очень важной частью человеческой личности и его волевых качеств. Мне кажется, этого сейчас недостает. И это начинается со школы.

– Они не хотят понять или не могут?

–  Не приучены. У них слаба механическая память. А для ее развития надо учить наизусть стихи и прозу. Нельзя надеяться на гаджеты. А я, например, лет до 35 не имел записных книжек – все телефоны держал в памяти, Конечно, их было тогда меньше, они были короче, но всё же. Но все-таки память,  алгоритмическое знание, развитая интуиция и страсть составляют основу успешного исследователя. Нынешней молодежи не хватает страсти преодолеть непонятое. Всё есть в Сети. Всё можно прочитать. Память не нужна. Это ослабляет личность. Вот Халил Ахмедович вообще уникальную память имел. Он знал наизусть многие стихи татарского классика Габдуллы Тукая. Много что еще помнил наизусть. Память развивает мозг.

Это минусы, но есть и плюсы. Ребята стали лучше знать английский язык. Это хорошо. Это тоже развивает. Но при этом у нерусской молодежи ухудшилось знание своих национальных языков.

– А вы знаете свой татарский?

– Знаю, хотя вырос в Москве и в русской школе учился, образования татарского не имел, но мои папа-мама говорили на нём дома, и мои дети тоже его знают. Чем больше знаешь языков, тем лучше. А язык отца и матери знать просто обязан.

– Если бы вас попросили сказать напутствие молодежи, что они должны делать в первую очередь, – что бы вы сказали?

– Учиться, учиться и учиться. Банально, но правда. А ещё напутствие для девушек – ни в коем случае не подпускать к себе троечников.

– Это вы серьезно?

– Конечно. Троечники – это самое страшное зло. Они губят страну. Двоечник – не так страшно. Его сразу отчислили, он ушел. А троечник – туда-сюда, как в болоте. Потом он выпустился, где-то работает. Как он работает? Так же, как учился. Троечник – это импотент.

– Серьезное заявление! Но ведь можно его перевоспитать, мотивировать. Если он влюбился, разве это не повод учиться лучше?

– Это верно. Но пока у него тройки – не подпускать.

Беседу вела Наталия Лескова.