Появление экскаваторов в XIX веке сделало труд землекопа по большей части бессмысленным. Но машина не исключила человека из уравнения — теперь он управляет машиной. И вот, в 2016 году, когда весь мир обсуждает четвертую промышленную революцию, редактирование генома, беспилотный транспорт и искусственный интеллект, мы все оказываемся на месте землекопов. Как высокие технологии изменят наше «завтра» и будет ли там место той работе, которую мы выполняем сегодня? Этот вопрос был одним из центральных на открытии Всероссийского конкурса Tech in media — 2016, посвященного инновационной журналистике.
Конкурс организовала Российская венчурная компания. Их основная цель — создать информационную среду, в которой вырос бы престиж науки и было бы комфортно работать стартапам и бизнесу, открытому для инноваций. Об этом говорил Илья Курмышев, директор по продвижению инновационной деятельности РВК, в своем вступительном слове.
Начало встречи задерживалось, и Илья призывал собравшихся не торопиться думать, будто нам, кроме бутербродов, ждать нечего. И действительно — предложить они смогли много интересного. Например, дискуссию с Андреем Себрантом, директором по маркетингу сервисов «Яндекса» — о том, как новые технологии повлияют на журналистику.
Андрей Себрант — с бородой и во всем сером он скорее похож на вольного странника, чем на вестника высокотехнологической эры — рассказал, что читает AdMe и ведет канал в Телеграме, потому что это — «ностальгическая история», эдакий «детский садик» для человека, окруженного молодежью, которая не помнит ни первых лет твиттера, ни юности ЖЖ (канал называется TechSparks — прим. ред.).
На вопрос ведущего о том, что для него является источником информации, он отвечает — все.
— Вы могли бы назвать какие-то конкретные бренды медиа?
— По моему мнению, брендов медиа не осталось, — ответил Андрей. И продолжил — Я считаю, что все большую часть задач будут выполнять агрегаторы. Взять, например, Яндекс.Дзен.
— Вы его используете?
— Конкретно он немножко не про то, как мне интересно потреблять информацию — я же котиков смотрю — он же будет мне это подсовывать! А я бы хотел, чтобы лента была для работы, а не для того, чтобы котиков смотреть.
Но котики котиками, а выступающие, тем временем, перешли к более серьезному обсуждению. Андрей рассказал о том, как технологии могут повлиять на развитие медиа.
Нейросеть, пишущая новости — вещь отнюдь не фантастическая. Например, в Китае роботизация СМИ началась еще в 2015 году, когда корпорация Тencent представила программу Dreamwriter, которая пишет статьи на 1000 слов за минуту.
Никого не удивишь и тем, что прогноз погоды составляют алгоритмы. Но Андрей считает, что скоро не только составлять прогноз, но и зачитывать его, например, по радио, будет программа. Более того — само радиовещание может измениться. Представьте себе программу, которая выбирает музыку, озвучивает новости и прогноз погоды, желает всем приятного дня и иногда шутит. Можно даже сделать ей разные интонации — добрее-злее, эмоциональнее-суше. И самое главное — никто не догадывается, что это программа. Не верится? А возможно, что мы столкнемся с этим уже в ближайшее время — ведь региональным радиостанциям, у которых нет большого бюджета, такое решение будет крайне выгодно.
Спортивные комментаторы тоже должны беспокоиться — собрать статистику по играм предыдущих годов, вспомнить «похожую ситуацию» или рассказать о прошлом спортсмена нейросеть сможет гораздо лучше, чем самый подкованный журналист. Впрочем, работа спортивного комментатора не только в предоставлении справок по ходу дела, так что, возможно, пока можно повременить со сменой профессии.
Если продолжать аналогию с экскаваторами, то 2016 год — это год, когда белые воротнички оказываются на месте землекопов. Но что же делать журналистам-новостникам, спортивным аналитикам и радиоведущим? Неужели они в скором времени останутся без работы?
Андрей ответил так:
— Есть разная журналистика. Есть новости, а есть аналитика, расследования. Сделать чисто алгоритмически расследование панамского досье невозможно. Нужно понять, что с ним делать. Что в нем искать. Обрабатывать большой массив информации можно при помощи алгоритма. Но это будет лопата, которой ты копаешь. Основная проблема алгоритмов на сегодня — они не умеют ставить себе задачу. Поэтому им нужен хороший учитель. Эту роль и возьмет на себя человек.
Напоследок прозвучал стандартный вопрос — пожелания участникам конкурса. Андрей расплылся в улыбке:
— Я щас наеду! Список тем был бы актуален два года назад; два года в нашей области — это вечность. Нейросети — вот то, что сейчас нужно обсуждать. ИИ лучше отличает Мане от Моне, чем именитые искусствоведы, и это заставляет их зеленеть — уж поверьте! Это — классическая задача классификации, а с ней нейросеть справляется куда лучше людей. Игроки в го тоже считали, что нужно десятилетиями смотреть на доску, чтобы научиться играть, но AlphaGo достаточно было год играть с самой собой, чтобы победить Ли Седоля. И самое интересное — мы не знаем, как именно она это сделала! Ведь число ходов в го больше числа атомов во Вселенной. То есть, нельзя выиграть просто при помощи перебора. Здесь уместно говорить о некой «интуиции» у ИИ. Вот это интереснейшая вещь: объяснять людям, почему и кому это опасно. Чему нужно учиться в связи с этим. Это тема, на которую надо писать в 2016 году.
Андрея осыпали аплодисментами и засыпали вопросами. Если нейронные сети так хороши, то могут ли они заниматься творчеством? Создавать что-то новое в прямом смысле слова? Кажется, идеей того, что нейросеть скоро начнет отбирать у специалистов хлеб, захвачены все.
— Из обсуждения с людьми, которые занимаются американскими сериалами, я знаю, что их соавтор — нейронная сеточка. Она подсказывает, что должно произойти в следующую секунду, чтобы человек не переключил канал. Под эту сетку уже пишутся сценарии. Но и полноценное авторство не за горами. Это как история про музыку. Сначала это были джазовые импровизации. Сейчас это уже внятные мелодии. Мелодия, которую играет компьютер на фортепьяно, как играет композитор. И она красивая. Мы не понимаем, как думает нейронная сетка, а она не понимает, как мыслит человек — но она принимает правильные решения, вот что интересно.
Другой немаловажный момент — коммодитизация технологий. В той ситуации, когда любой программист средней руки может взять открытый код на гитхабе у Яндекса или Гугла, чуть-чуть переделать, арендовать мощности на пару часов на Амазоне и выпускать код — единственный совет стоящим на пороге нового мира может звучать как: «технологизируйся или умри». Правда, у Андрея версия пооптимистичнее: молодым журналистам он советует «технологизироваться или идти в пиар». Но, конечно, лучше все-таки технологизироваться.
Никаких проблем с технологизацией зато нет у следующего оратора — Олег Муковозов, директор департамента исследований и аналитики SNP Communications (это оператор конкурса), рассказал о том, что пишут журналисты инноваций в 2016 году.
В среднем за последние годы тема науки и технологий упоминается все чаще и чаще — наблюдается прирост на 17% за каждый год. По сравнению с 2013 годом упоминаемость науки выросла на 63% (мы оценили аллюзию на сравнение с 1913 годом).
Основные тренды: продвинутое производство, технологическое предпринимательство, беспилотный транспорт, популяризация науки и мейкерство.
Тему продвинутого производства инициируют в основном государство, бизнес и образование. Особенно актуальной она стала в связи с импортозамещением и финансовым кризисом. За последние годы обсуждение высоких технологий перестало быть модным шаблоном, а качество журналистской работы заметно повысилось — этот термин теперь не применяется к автомойкам. Преобладает доля новостей и аналитики.
В сфере технологического предпринимательства тон задают стартапы, открытые для инвестиций. Тема привлекательна для федеральных источников, интегрированных в диджитал-среду. Превалирует жанр интервью — по мнению Олега Муковозова, это связано с симпатией людей к историям успеха. Подтверждает эту идею и локальность новостей — люди любят создавать своих героев. Москва и Питер предсказуемо оказываются центрами этой истории.
В сфере беспилотного транспорта, как и в популяризации науки, заметен явный рост интереса аудитории — информация перестает быть ориентированной на бизнес и становится доступной для широкого круга читателей. Однако и в первой, и второй сфере «наши отстают»: при разговоре о беспилотниках в основном упоминаются зарубежные компании (Гугл, Тесла и т.д.), а популяризаторы науки пишут о западных открытиях.
Мейкерство — самое динамично развивающееся направление из всех. За год количество информации в этой области увеличилось на 200%! И рост, по прогнозам, будет только продолжаться. И федеральные, и региональные СМИ интересуются темой. Но заметен недостаток инфоповодов. Большинство публикаций — это мероприятия для мейкеров. Не исключено, что в ближайшем будущем ситуация изменится.
Светлана Анурова, руководитель пресс-службы Гугл в России, прокомментировала выступление Олега:
— Да, есть чудовищное преобладание новостей. Новости — это важный журналистский инструмент. Но это не говорит о качестве журналистики. Скоро это вообще будут делать роботы. А героев не хватает очень сильно. Инновации ведь создают конкретные люди. Хотелось бы, чтобы доля интервью увеличилась. Но журналисты не хотят обращаться к нам (в Гугл), в Яндекс, не хотят проявлять проактивность, которая сейчас так важна. Не было от журналистов запроса: мы копаем вот такую тему, можно, мы встретимся с вашими специалистами? Поэтому призыв к авторам: интересуйтесь людьми, поднимайте новые темы, будьте активны!
На это Илья Абилов, основатель научпоп-лектория SetUp, ответил, что недавно звонил в пресс-службу Роскосмоса раз пять, но там никто не брал трубку, так что, возможно, проблема не в журналистах. К сожалению, развить наболевшую для жуналистов тему сотрудничества и борьбы с пресс-службами не удалось, ибо пришла пора переходить к заключительному выступлению.
Екатерина Долгуева кратко обозначила сроки конкурса и основные задачи, которые стояли перед организаторами. «Первоначальной задачей конкурса, когда мы только его запускали, было стимулировать количество публикаций, связанных с инновациями. Новая же задача — повысить их качество. Поэтому аудитория, которую мы хотим привлечь — это, помимо сформированного сообщества научных журналистов и популяризаторов, молодые ученые и журналисты», — сказала она.
Основных номинаций в этом году три: Наука, Технология и Рынок. В номинации «Наука» — главной темой заявлены науки о жизни; в «Технологии» — продвинутое производство; в «Рынке» — беспилотный транспорт. Есть и партнерские номинации: Мейкерство, Новые профессии, Нанотехнологии, Интернет вещей.
Официальная часть закончилась, и зрители сформировали «кружки по интересам», вооружившись упомянутыми в начале бутербродами. Вокруг Андрея Себранта продолжилось обсуждение темы «интеллектуальности» искусственного интеллекта. Адрей ответил на несколько вопросов.
— Как скоро, на ваш взгляд, нейросети научатся не просто анализировать данные, но и понимать смысл текстов, и научатся ли вообще? Знаете, классический пример: «на голову Ея величества возложили корову». Сейчас программа подчеркивает слово «ея», а корова на голове не вызывает никаких нареканий.
— Да, сейчас нейросеть может написать вам заметку о коронации монаршей особы, но вот понять, что корова здесь ни при чем, пока не может. Но сейчас многие занимаются разработкой именно таких технологий. Другой пример. Есть три словосочетания: «каменный зАмок», «железный замОк» и «дворец на горе». С точки зрения даже формальной лингвистики кажется, что самые близкие — это каменный замок и железный замок, потому что это омонимы. Но мы с вами понимаем, что ближе друг к другу каменный замок и дворец на горе. И вот как научить машину, чтобы она это понимала? Понимание смысла — принципиальный вопрос. Это может вызывать прорыв в переводе.
Мы (т.е. Яндекс — прим. ред.) работаем над этим. Фейсбук тоже этим занимается очень активно. Не знаю, кто будет первым — Фейсбук или мы. У Фейсбука есть проблема: как люди в него пишут? Бешеные сокращения, какие-то жаргонизмы. Слова, которые известны узкой тусовке. И это на ста языках. Ну, и еще они начали поздно, а потому сильно с этим отстали. Но тем не менее — очень мощно за это взялись. А Майкрософт считает, что вот Скайп станет такой универсальной переводческой платформой. Но они тоже отстают.
— Пока эта точка еще не достигнута и нейросети все-таки нужен человек, каковы перспективы нашего взаимодействия?
— Честно признаться, я дико огорчен. Я думал, что первыми, кто за это схватится, будут художники. Но сейчас художники, которые любят приставку диджитал, занимаются чем-то очень странным. Что-то там микшируют с помощью простейших программ на тему абьюза. А мы пытались рассказать им про нейронки. Мы, разработчики, не художники, мы может делать только скучные вещи. Нарисовать твой портрет в стиле Ван Гога не проблема, но это же скучно. А от них требовался творческий подход, полет мысли. Но они не хотят это пробовать!
— Мне кажется, они все-таки экспериментируют. Вот, например, в центре современного искусства «Марс» была выставка «Искусство взаимодействия».
— Экспериментируют — используя то железо, которое было топовым десять лет назад. Когда им пытались объяснить, что это новая технология, они не поняли.
— Значит, запаздывает именно мышление?
— Ну, получается, да.
— А что в музыке, эти технологии захвата движения (leap motion)?
— Да. Ну, может, мне надо найти людей, которые занимаются современным балетом. Может, они какую-то танцевальную импровизацию сделают. Потому что сейчас пытаешься разговаривать с каким-то композитором, который называет себя цифровым, — а в тот момент, когда он слышит, что нейронка вообще может писать музыку, он страшно оскорбляется, начинает кричать, что музыка — это душа, и лишенная души машина в принципе не может писать музыку. Он думает, что мы ему дадим новый инструмент, у которого диапазон больше, а мы ему говорим: ты с ней сотрудничай, она тоже может писать. Ну это блок у человека ментальный, тут уже делать нечего.
Тут кто-то из окружающих не выдержал и вступил в дискуссию:
— Многие считают, что творчество — акт эмоциональный, а машина не чувствует эмоции, как человек.
— Мечтают ли андроиды об электроовцах и может ли нейросеть испытать оргазм — это, конечно, интересные вопросы, — ответил на это Андрей. — Это, действительно, во многом для человека определяется его природой, которую нейросеть в состоянии лишь имитировать. Вопрос в том, насколько глубоко она может осознать эти процессы.
К разговору присоединился Илья Ферапонтов, пресс-секретарь ФИОП РОСНАНО и сооснователь редакции РИА Наука. Он сомневается, что в близком будущем новости будет писать ИИ: «Я пробовал создать для этого алгоритм, — сказал он. — И оказалось, что процент ошибок слишком высок, в любом случае нужно участие человека».
Быть может, его прогноз более оптимистичен — во всяком случае, для журналистов-новостников. Но как бы то ни было, в мире, где мы скоро будем дрессировать нейронные сети, как собак, а не «программировать» их в привычном смысле этого слова, человеку остается только вспоминать о своем главном эволюционном оружии — умении приспосабливаться к меняющимся условиям.
