4 мая 1825 года родился Томас Генри Хаксли – английский зоолог, биолог, антрополог и популяризатор науки, специализирующийся на сравнительной анатомии. Ученый известен как «Бульдог Дарвина» за свою активную поддержку теории эволюции Чарльза Дарвина. 

История знаменитых дебатов Хаксли в 1860 году с британским религиозным деятелем Сэмюэлем Уилберфорсом была ключевым моментом в более широком принятии теории эволюции и в его собственной карьере. 

Хаксли планировал покинуть Оксфорд накануне, но после встречи с Робертом Чемберсом, автором «Следов естественной истории творения», он передумал и решил присоединиться к дискуссии. Уилберфорса тренировал английский зоолог и палеонтолог Ричард Оуэн, с которым Хаксли тоже спорил о том, тесно ли люди связаны с обезьянами.

Многие из противников теории Дарвина были уважаемыми людьми науки: Ричард Оуэн был одним из самых влиятельных британских биологов своего поколения; Адам Седжвик был ведущим геологом; Уилберфорс был членом Королевского общества. 

Томас Хаксли, один из небольшой группы, с которой Дарвин поделился своей теорией перед публикацией, стал главным публичным поборником эволюции. В декабре 1859 года он написал благоприятный обзор «Происхождения » в «Таймс». Реакция на обзор многих православных церковников была враждебной.

Известные дебаты проходили в музее Оксфордского университета в Оксфорде 30 июня 1860 года, через семь месяцев после публикации научной работы Чарльза Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора». Хотя Хаксли и Уилберфорс были не единственными участниками дискуссии, сообщалось, что они являлись двумя доминирующими партиями. В дискуссии помимо Хаксли и Уилберфорса принимали участие несколько выдающихся британских ученых:  английский ботаник, путешественник Джозеф Долтон Гукер и метеоролог Роберт Фицрой.

Этот спор лучше всего запомнился сегодня жарким обменом репликами, в ходе которого Уилберфорс якобы спросил Хаксли, через его дедушку или бабушку он утверждает, что происходит от обезьяны. Говорят, что Хаксли ответил, что он не постыдился бы иметь обезьяну в качестве своего предка, но ему было бы стыдно быть связанным с человеком, который использовал свой великий дар, чтобы скрыть истину.

Один из очевидцев предполагает, что вопрос Уилберфорса к Хаксли мог заключаться в том, что «может ли  человек быть настолько влюблен в этот так называемый закон или гипотезу, чтобы ликовать по поводу того, что его прапрадед был обезьяной или гориллой? В то время как другой предполагает, что Хаксли, возможно, ответил: «для него нет большого значения, можно ли назвать его дедушку обезьяной или нет».

Никакого стенографического отчета о прениях не существует, кроме как значительная неопределенность относительно того, что на самом деле говорили Хаксли и Уилберфорс. Дискуссия положила начало ожесточенному трехлетнему спору между Оуэном и Хаксли о происхождении человека, который завершился поражением Оуэна и его сторонников. 

Одним из следствий этих дебатов было то, что благодаря публикациям в газетах и периодических изданиях Гексли стал чрезвычайно заметен среди образованных людей. Еще одно последствие: общество осознало важность публичных дебатов. Третий эффект состоял в том, чтобы обратить внимание на то, что дарвинистские идеи не так-то просто отвергнуть: напротив, они будут энергично отстаиваться против ортодоксального авторитета. Четвертое следствие было косвенным: как и опасался Уилберфорс, защита эволюции действительно подрывала веру в Ветхий Завет, особенно в Книгу Бытия. Таким образом, как со стороны науки, так и со стороны религии, дебаты были важны, и их исход значителен.

Иллюстрация: nicolasprimola / ru.123rf.com