Рассказывать о содержании научного сообщения члена-корреспондента РАН Алексея Георгиевича Дедова «Материалы и технологии переработки газового сырья: проблемы, перспективы, решения», которое было сделано на заседании Президиума РАН 17 февраля с.г., и рассказывать о дискуссии, развернувшейся по поводу этого научного сообщения — сильно отличающиеся задачи. Обсуждаемый смысл поначалу развивался от одного выступающего к другому в привычной спокойной академической манере, но вдруг, словно некая музыкальная кантата обрушила на слушателей громы и молнии — завершилось все самым мощным аккордом, который вообще возможен в обсуждении научной темы: предложена идея национального проекта.
А произошло это потому, что докладом предложен вроде бы частный узкий аспект — речь шла о материалах, которые нужны при переработке газового сырья, и обоснованность такой постановки была в том, что ученый получил результаты самого высокого мирового уровня. Но попытка осмыслить значение сделанного сразу же вывела членов Президиума РАН на обсуждение темы энергетики вообще, углеводородных ресурсов, наших достижений и отставания в этой сфере, проблем связи науки с производством и постановки кардинальной государственной задачи. Вот и попытаемся всю эту канву проследить.
Академик А.Н. Дмитриевский. Сейчас в мире происходят процессы революционного преобразования отношения к энергетике. Мы сланцевую революцию «проспали» и узнали о ней уже тогда, когда в США добыча сланцевого газа превысила 100 млрд кубометров. Мы нередко в речи употребляем термин «нефтяная игла»: США сели на эту нефтяную иглу всего-навсего меньше десяти лет назад и тем решили все свои экономические проблемы — в стране с гигантской экономикой рост ВВП в 2014 году 4,5%, у них самый дешевый бензин за последние полвека, безработица на минимуме, по добыче нефти, газа и угля США занимают первое место (правда, по углю Китай составляет конкуренцию).
Член-корреспондент А.Г. Дедов. США вследствие технологий добычи сланцевого газа обогнали Россию, соответственно, стоимость газа для потребителей в США за год упала на 31%, что дало сильный импульс для развития газохимических компаний в США. Поэтому и для России стоит первостепенная задача развивать те мощности, которые бы перерабатывали газ в нужную химическую продукцию. Этого требуют и рациональное использование природных ресурсов, и то, что природный газ является экологически наиболее благоприятным сырьем, из которого производят все соединения, которые основаны на углероде. Наконец, это расширение сырьевой базы нефтехимии, чтобы процессы были более эффективными и менее затратными. Задача химиков — обеспечить переработку элементов, которые находятся в природном газе.
Академик С.Н. Хаджиев. Важная проблема: пора нам с углеводородными ресурсами, с газом в первую очередь, очень эффективно и быстро уйти в новые технологии.
Академик Р.И. Нигматулин. Для нашей нефтедобывающей страны именно это направление особенно нужно. В экономике страны всегда есть проблема — куда вкладывать ресурсы. В 30-годы прошлого века говорили: хочешь построить социализм — развивай металлургию. Так и сейчас: хочешь поднять экономику России, значит, в первую очередь нужно развивать нефтехимию и газохимию. Это — важнейшая макроэкономическая проблема и никакие нефтяные компании эту проблему не решат, если этого не поймут в правительстве.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Нас окружают материалы. Химики создают композиции, чтобы материалы отвечали нашим требованиям. Но добываемый газ у нас в стране практически весь используется как энергетическое сырье, т.е. сжигается. Вспомним слова Менделеева про то, что лучше уж топить ассигнациями. Потому что из газа получаются полупродукты с высокой добавленной стоимостью, которые необходимы химической индустрии. И все передовые страны идут по этому направлению. Крупнейшая нефтяная компания «Шелл» с 2011 года целиком перешла на продукцию из газового сырья.
Академик А.Н. Дмитриевский. Нам грозит следующая опасность. Мы всегда занимали первое место по добыче нефти и газа. Однако, если сегодня у нас нефтеперерабатывающих заводов в десять раз меньше, чем в США, а газоперерабатывающих заводов в 20 раз меньше, то сейчас в США на базе развития газовой добычи планируется строительство еще около 200 перерабатывающих заводов. Мы можем очень сильно отстать. Нам нужны новые подходы и один из таких подходов продемонстрировал сегодняшний докладчик — нам в Академии наук нужно концентрировать внимание на создании нового поколения катализаторов для газохимии и нефтепереработки и объединить все работы по созданию высоких переделов. В газохимии мы можем и должны сделать очень сильный рывок как в сырьевых, так и в несырьевых отраслях.
Приведем большой фрагмент выступления докладчика, где он объясняет и то, что имеется в виду под понятием «переработка газового сырья» и в чем конкретно суть его научных исследований.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Когда говорим о природном газе, то, в первую очередь, будем подразумевать метан, его молекула состоит из пяти атомов, но очень трудна для химических превращений. Метан — основной компонент природного газа, в некоторых месторождениях его содержится до 99%, а где-то — меньше. Метан, в частности — основной компонент попутных нефтяных газов, которые представляют собой огромный ресурс, хотя мы его сжигаем: по некоторым оценкам у нас сжигается ежегодно до 50 млрд кубометров попутного нефтяного газа, для сопоставления — это 10% всей добычи Газпрома.
Есть два направления, которые связывают метан с большой химией. Это получение двух ключевых полупродуктов — этилена и синтез-газа, именно из них химическая индустрия получает большое разнообразие веществ и материалов. В XIX веке был уголь и химики создавали углехимию. В XX веке – нефть и появилась нефтехимия. Сейчас газ — все крупные процессы на этилене.
Но для газохимии нужны каталитические процессы, поскольку катализаторы дают химическому процессу направление, которое в итоге даст нужные нам продукты. Каталитические процессы — также основное требование т.н. «зеленой химии», которая ставит задачу уменьшения нагрузки на окружающую среду. Химикам нужно превратить метан так, чтобы он не сгорел до конца до углекислого газа, а остановился на продуктах, которые представляют большой интерес — здесь-то и нужны технологии на каталитических материалах.
Сегодня этилен у нас получают из нефтяного сырья. И наши нефтехимики жалуются, что так произведенный этилен идет по такой высокой цене, что поливинилхлорид, который они из него производят, оказывается по себестоимости выше, чем импортный, завезенный из Германии. В США же этилен производят из природного газа, но из этана, его в газе не так много — до 5%, поэтому этот процесс также вызывает большие затруднения. Наиболее перспективным сырьем для производства этилена мог бы быть метан, фактически он и есть газовая альтернатива нефти при производстве этилена. Производство этилена из метана, а не из нефти, решило бы много проблем с производством последующей продукции, которая важна для промышленности.
Этилен — флагманский продукт, мощности по его получению на планете достигли 170 млн тонн в год — это самое производимое органическое вещество в мире. Все передовые страны стремятся развить эти мощности. США производят почти 36 млн тонн в год, Китай активно развивает эту индустрию. Наша же страна, увы, здесь далеко не чемпион, и основная причина — не хватает сырья для производства этилена. Этилен — мономер для производства полимерной продукции и статистика показывает, что у нас спрос на полимеры превышает предложение на 40%. Из этилена производятся продукты, которые используются в ключевых отраслях промышленности — из него получают, например, трубы, без которых не работает ни одно предприятие, не возводится ни одна стройка. Из этилена получают поливинилхлорид, из которого делают, например, окна. Словом, этилен определяет технологическую развитость государства.
Проблемой переработки газового сырья занимаются научные коллективы во всем мире, в том числе и целый ряд институтов Российской академии наук и несколько наших ведущих университетов. Получение этилена из метана может осуществляться по трем маршрутам — и нашими исследователями это также изучается по всем трем маршрутам. И один из маршрутов — получение этилена напрямую из метана, но пока такого промышленного процесса нет. Необходимо получить такие каталитические материалы, которые обеспечили бы показатели процесса, приемлемые для технологов производства.
Более десяти лет совместной работы с химиками Института общей и неорганической химии имени Н. С. Курнакова РАН дали результат — удалось создать такие каталитические материалы, которые в процессе формирования и за счет фазовых переходов формируют некие наноразмерные каталитические системы, позволяющие эффективно превращать метан в этилен. Исследований такого рода очень много. Но активность наших запатентованных катализаторов оказалась выше. И эти показатели, действительно, дали перспективу для промышленного внедрения.
Академик С.Н. Хаджиев. В нефтехимии наши исследователи в состоянии сделать все, что есть в мире. А прямое получение этилена — мечта химика. Тут были проблемы очень серьезные. Десяток самых крупных фирм мира непрерывно ведут эти исследования. А член-корреспондент А.Г. Дедов вырвался вперед, его показатели в два раза лучше,чем есть сегодня у лучших команд мира. Почему он вырвался вперед? В катализе наступает новый этап — этап катализа в дисперсной фазе. Он пришел с переработки углей тяжелых остатков, и сегодня в мире стремительно развиваются эти исследования, параллельно работает пять ведущих научных школ мира — одна итальянская, три американских и одна наша, конкуренция огромная: кто первый сделает переработку в дисперсной фазе тяжелых остатков? И ясно, что в итоге это будет в промышленности. Но оказалось, что катализ в дисперсной фазе нужен и для других процессов. То, что сделал Алексей Георгиевич — это фактически катализ в твердой дисперсной среде, и именно наночастица дисперсной фазы у него и работает. Это первый случай и именно в этом весь выигрыш.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Группа компаний «Балтийская мануфактура» сегодня уже осваивает эту технологию — удалось отработать подходящий метод для производства катализаторов, создать опытную партию и полученные катализаторы превосходят лучшие мировые аналоги.
Но вопрос — как этот процесс реализовать в крупном масштабе? Дело в том, что процесс активный и выделяется много тепла. Химическая реакция, которая выделяет тепло, может сама себя разогревать, ускоряться и опять разогреваться. И в итоге — взрыв, если не научиться этим теплом управлять и хорошо его использовать. Если этого не сделать, то заводские технологи не возьмут такой процесс в разработку. Поэтому удалось сделать диск-реактор с автотермическим режимом — у него очень тонкий слой катализатора и поэтому нет перегрева, а также не происходит сгорания метана в углекислый газ.
Есть контракт и с компанией «Каустик» из Волгограда, там создана установка величиной с двухэтажный дом с расчетом на расход газа 20 куб. м в час. Вопрос: не «золотой» ли в результате будет этилен — какова экономика процесса? Завод провел расчеты и оказалось, что цена тонны этилена будет 13,5 тыс. руб. — для сравнения декабрьские цены на этилен в Европе почти 1200 евро за тонну. Соответственно, себестоимость конечной продукции падает на 20-40%.
Другое направление, которым мы занимаемся — получение синтез-газа (смесь оксида углерода и водорода). На пути от метана к синтез-газу получается много ценных продуктов, например, метанол. Сегодня мировое производство метанола достигает 60 млн тонн в год. И темпы растут — это компоненты моторных топлив, или, как говорят, синтетическая нефть. 75% затрат в этой цепочке идет на получение синтез-газа. Нам удалось совместно с кафедрой неорганической химии химфака МГУ разработать такие материалы, чтобы со 100%-й конверсией селективности проводить углекислотную конверсию метана в синтез-газ. Это позволяет многое — и утилизировать глобальный промышленный отход углекислого газа, и превращать биогаз в синтез-газ.
Удалось выяснить — как преодолеть проблемы, которые часто сопутствуют хорошим катализаторам и не дают запустить их в промышленность. Выполнен контракт с компанией Газпром на строительство достаточно большой по объему пилотной установки.
Скажу еще про одну задачу, над которой мы работаем. Есть много потерь нефти на всем пути транспорта, хранения и переработки сырья нефтегазовой отрасли — до 5% от добычи, и все эти потери приходятся на почву или на акваторию. Т.е. стоит проблема защиты нефтегазовой среды, и особенно арктических районов, где происходят большие потери нефти. Т.е. нужны материалы, которые могли бы эту нефть собрать и потом утилизировать. Задача решена при помощи умных биогибридных материалов. Такой материал — это трехмерная полимерная матрица, в которую синтезируются биогенные материалы, которые, кстати, уже производятся промышленностью, т.е. нет необходимости для них строить специальные заводы. В полостях приживаются ассоциации микроорганизмов. Этот материал не токсичен, микроорганизмы могут там активно функционировать — и они на седьмой день практически все нефтепродукты съедают. Так получена безотходная технология очистки сточных вод при работе газоперерабатывающих предприятий от токсикантов. Сейчас по этой разработке мы также получаем контракт с Газпромом.
Академик С.Н. Хаджиев. Сегодня в связи с фундаментальными исследованиями и научными открытиями ситуация кардинально меняется. В целом большая газо- и углехимия в мире развита. И у нас все эти продукты получают, правда, масштабы совершенно другие, меньшие. Что до сих пор невозможно было сделать — ни из газа, ни из угля, ни из остатков: нельзя было получать олефины. Так было до 70-х годов прошлого столетия, но реально промышленность стала их получать в 2009-2010 гг. Китай построил уже 9 заводов получения олефинов из угля и еще 5 строится, т.е. здесь развивается мощная промышленность по получению олефинов. Построены заводы в Иране, в Нигерии. Т.е. на сегодня эта часть получения олефинов через метанол отработана.
Академик А.Н. Дмитриевский. Сегодняшний доклад — катализаторы для газопереработки и само название «газохимия» — необычно, потому что мы привыкли к термину «нефтехимия». В РГУ газа им. Губкина создана кафедра газохимии и уже идет подготовка студентов по этому направлению. Газохимия — это другие процессы. Нефтехимию мы «проспали»: в начале 2000-х годов планировали построить пять заводов по нефтехимии, потому что занимаем 63-е место в мире по производству полиэтилена и полипропилена. За это время Китай уже семь заводов построил, а мы ни одного. Сейчас мы объявили о создании нефтегазохимических кластеров и уже от одного из них, вроде бы, отказываемся. Т.е. это направление требует государственного внимания и организации работ.
Академик С.Н. Хаджиев. Я хотел бы еще сказать здесь про получение диметилэфира. Диметилэфир можно получать из угля, из газа, из биомассы. Кроме нас еще четыре страны в мире могут получать диметилэфир напрямую из синтез-газа. Диметилэфир это готовое дизельное топливо самого высокого качества. Из деметилэфира можно получить все — пропилен, высокооктановый бензин, синтетическую тяжелую нефть, даже газовый конденсат. Его значительно проще, чем газ — и продавать, и хранить. Вообще, надо стране перейти от экономики газовой к экономике диметилэфира. Я помню, что этот вопрос задавал еще председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков: во что бы превратить газ, чтобы его было легко перевозить и перерабатывать? Этот вопрос сейчас назрел.
Академик В.Н. Пармон. Скажу о попутных нефтяных газах — в них кроме метана очень много составляющих более тяжелых углеводородов: тот же самый этан, пропан и бутан. Пропан и бутан умеют отделять, но их очень дорого транспортировать, поскольку их нельзя в нашем климате запускать в трубу, нельзя закачивать вместе с нефтью, нужны специальные цистерны. Это и есть основная проблема, почему попутный газ сжигают. Попутный нефтяной газ нельзя использовать в поршневых двигателях, которые производят электричество, его нельзя перерабатывать по известной схеме в этилен, потому что тяжелые компоненты образуют уголь и двигатель закоксовывается. В 2006 году вместе с компанией «Сибур» нами была отработана технология переработки именно этой смеси на крупной полупромышленной установке в ароматические соединения. Есть и другие технологии переработки. Эти работы удивительные для химиков: мы понижаем стоимость исходного сырья, довольно дорогостоящие компоненты переводим в метан, и эти технологии востребованы практиками.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Россия является одним из самых крупных производителей газа, но у нас на химию, т.е. на собственно химическую переработку идет всего 2% природного газа. А в США — 70%. Почему? Потому что нет технологий, и это при том, что у наших ученых довольно много готовых разработок. Если нам в связи с санкциями перестанут поставлять катализаторы, то у нас многие предприятия просто остановятся. Поэтому главный вопрос: кто будет финансировать проектирование, испытания, чтобы мы, исследователи, предлагали не лабораторные результаты, а готовый продукт?
Академик А.Н. Дмитриевский. Доклад члена-корреспондента А.Г. Дедова как бы намечает веху — переводит нас к пониманию процессов реорганизации, структуризации, преображения нефтяной и газовой промышленности. Сейчас нет, как в СССР, министерства нефтепереработки и нефтехимии, т.е. ведомства, которое бы отслеживало бы процессы развития нефтегазохимического производства и научных исследований. К сожалению, нет и Госкомитета науки и техники. Т.е. в стране нет организации направлений промышленной деятельности. Надо выходить с этими вопросами к руководству страны, иначе мы не сдвинемся: научные организации хорошо работают, но они без производства многого не сделают.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Когда убеждаем компании взять результаты научных исследований, они говорят: то, что получено в пробирке — не убеждает, на предприятии это может не сработать или взорваться. Далее: предприятие на создании пилотной установки прибыли не получает, прибыль пойдет только с опытно-промышленной установки — поэтому компании отказываются. Следовательно, эту проблему может решить только государство. Скажу об одном важном совещании в министерстве, на котором пришлось присутствовать: было выделено сто грантов на то, чтобы предприятия вместе с научными организациями сделали инновационные проекты — а желающих нашлось только на десять грантов. Т.е. механизм не работает. Государство должно каким-то образом стимулировать компании, чтобы они выделяли средства на освоение проектов. Либо — другой подход — государство само должно выделять исследователям средства на то, чтобы мы могли пройти всю внедренческую цепочку, т.е. чтобы компаниям предлагать решения, проведенные не в лабораторных, а в укрупненных масштабах.
Заместитель начальника Управления Президента РФ по научно-образовательной политике Г.В. Шепелев. Надо найти разумное распределение риска в этих отношениях сторон.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Вот как это выглядит на примере компании «Каустик». Пилотные объекты затратные и очень крупные. Техническая площадка компанией подготовлена, но пришлось просить от министерства еще 100 млн руб, и это при том, что были еще свои затраты. Окупаемость на опытно-промышленной установке приблизительно 7 лет, и это неплохой результат, компания на это шла. А вообще, обычно крупные компании говорят — нам эти 300 млн руб. погоды не сделают, зато отчетность по ним будет такая, что работать не дадут, нужно штат юристов содержать, чтобы отчитываться по этим программам, проще работать без них. Средние же компании не хотят брать деньги по другой причине — потому, что они выделяются им, но они, в свою очередь, должны перечислить деньги университету, при этом идут потери на всех этих звеньях цепочки в виде налогов и накладных, эффективность денег падает, а отчетность очень большая. Выход такой: необходимо создание стартапа, который позволил бы эту проблему решить — это был бы наиболее прямой путь, однако государству надо взять на себя труд как-то эту цепочку отрегулировать.
Академик В.Н. Пармон. Вопрос не только по поводу катализаторов, но и по поводу того — как использовать катализаторы, т.е. как сделать реактор, чтобы эта «волшебная палочка» химиков заработала. И очень многие проблемы по синтетическому топливу связаны не с катализаторами, которые, кстати, в России умеют делать. Проблема в том, что мы не умеем делать реакторы нужного масштаба — это очень дорого. Крупная компания не заказывает эти работы, потому что ей нужен один-два завода, чтобы поставить какую-то переработку. А стоимость разработки при доведении до промышленного варианта очень большая, поэтому во всем мире разработкой технологии для продажи и тиражирования занимаются специальные компании — они называются «инжиниринговые», таких компаний в России нет, попытки их создать были, но они застопорились. Думаю, здесь могла бы существенно сработать координирующая роль Академии наук, перспективы очень хорошие.
Член-корреспондент А.Г. Дедов. Сейчас создаются т.н. центры коллективного пользования — в таком центре есть техническая площадка, которая позволит подвести туда коммуникации, но там не всегда можно создать реактор, который можно использовать для разных целей. Под каждую конкретную задачу нужно модифицировать или создавать новый, это было бы полезно. А вот что показывает западный опыт: французский институт нефти просто богатеет от того, что у него есть комплекс таких установок и он продает уже технологии. Если бы мы испытали на таких установках наш процесс кислородной конверсии метана, то можно было бы продавать не просто исходные данные, а ценную технологию, реализованную уже в пилотном масштабе.
Академик А.Ю. Цивадзе. В проблеме востребованности исследований в промышленности в последнее время есть определенные сдвиги. Например, в прошлом году Газпром заключил с Институт физической химии и электрохимии им. А.Н. Фрумкина крупный контракт по созданию мобильного газового терминала для безопасного хранения и транспортировки газа в недоступных районах. Газпром планирует создание опытно-промышленной установки. Надо создавать комплексную программу для последующих государственных решений.
Академик В.Н. Пармон. Далеко не все схемы, которые предлагают химики, принимаются производственниками по экономическим соображениям, у них возникает очень много своих экономических проблем.
Академик А.А. Кокошин. Поэтому такого рода доклады, как сегодня, надо делать с участием экономистов и заранее обговаривать многие позиции, поскольку в ряде случаев то, что выглядит привлекательным с научно-технической точки зрения, для экономики не очень годится. Помню, было совещание по поводу жирных газов в Восточной Сибири, которые потенциально обладают колоссальным набором компонентов для нефтехимии. После выступления химика было выступление представителя большого бизнеса: все вы рассказали замечательно, сказал он, но большому бизнесу интереснее качать нефть и газ без их переработки. С нефтью и природным газом гораздо проще проникнуть на внешние рынки, это простой и понятный товар, а с продуктами нефтехимии на внешние рынки пробиться гораздо сложнее, там острее конкуренция. Он озвучил свою коммерческую позицию, но, конечно, России переработку нефти и газа надо развивать для внутреннего рынка, мы слишком зависим от импорта в этой сфере, и, безусловно, устойчивость компаний зависит от возможности обеспечить и внутренний, и внешний рынок.
Теперь о проникновении на внешний рынок, особенно в условиях большой активности Китая. Сделки зачастую исключительно зависят от политических решений. Поэтому вопросы надо рассматривать в увязке не только с экономикой, но и с политическими решениями. Скажем, в Китае политические решения принимаются на высшем уровне. Все темы сегодняшнего заседания на нашем Президиуме — это как раз темы для встреч на высшем уровне. Если вопрос заложен в текст переговоров, то идет поручение, следовательно, попадает в государственную плановую комиссию, в Китае, как вы знаете, сохранился Госплан и пятилетнее планирование. Если же вы не попали в их пятилетний план, считайте, что вас на китайском рынке нет. А без выхода на китайский рынок шансы выхода на другие страны азиатско-тихоокеанского региона практически бесперспективны. Академия наук обладает возможностью синтезировать научные, экономические и политические подходы к проблеме.
Академик С.Н. Хаджиев. Раньше, в советское время, когда появлялось новое направление научных исследований, можно было написать записку в ЦК КПСС, обосновать, и вам помогли бы новую научную школу развить. Сегодня это не только невозможно, но даже, наоборот, пытаются кого-то подсократить, то есть новой школе надо кого-то из старых теснить, или новое направление гибнет. Нам нужны какие-то кардинальные шаги, чтобы стремительно развивать новые направления. Мы уже готовим национальный проект глубокой переработки углеводородного сырья — нефти, газа и угля. Если пробьем, тогда какие-то ресурсы появятся. Без таких исследований мы свою экономику не поднимем.
Академик В.Н. Пармон. Нам надо было бы сконцентрироваться на национальной инициативе по газохимии, таких специалистов в России очень много, обсуждаемую проблему газопереработки, газохимии надо развить как национальный проект.
Заместитель начальника Управления президента РФ по научно-образовательной политике Г.В. Шепелев. Может быть, надо создать рабочую группу, которая проанализировала бы эти непростые проблемы, тут нужны специалисты, которые понимают и физику процесса, и его экономику, т.е. могут оценить проблему в комплексе. Т.е. надо довести вопрос до рекомендаций, которые можно нести в Минпром, в Минобрануки, на более высокие уровни.
Академик В.Е. Фортов. Сообщение показывает, что вопрос готов, чтобы представлять его наверх — у него есть все компоненты для масштабных проектов. Самое тривиальное использование газа — использовать его для производства электрической энергии, т.е. сжигать. Но даже если мы посмотрим, как мы используем газ, тривиально его сжигая, то окажется, что это позапрошлый век. Потому что установки работают по старому паросиловому циклу с КПД 32-34%. Сегодня есть парогазовые установки: это комбинация газовой турбины, на котором мы летаем — и дальше эта паросиловая установка. КПД такой схемы в два раза выше. А если вы добавляете разогретый топливный элемент, то КПД вырастает до 80%. И в этих установках газ является основным топливом. Потому что мы не можем использовать здесь ни уголь, ни нефть. Это направление доложено Президенту РФ, он наложил резолюцию и эта программа пошла. Она объединяет Академию наук, Минпром и Минэнерго, т.е. создан консорциум, который будет делать такого рода парогазовые установки разной мощности. Пошло, как вы знаете, еще два проекта (я о них подробно говорить не буду, это широко освещалось в прессе), которые поддержал президент — «Восточный перегон» и «Умные сети». Проект по газохимии надо готовить самым срочным образом — я прошу Отделение химии и всех вас, специалистов, сформулировать проект, здесь мы имеем хорошие перспективы.
