Осетровые рыбы, — на свою беду во все времена пользовавшиеся большим успехом на столах у гурманов всего света — находятся сейчас под угрозой уничтожения. Вообще это очень древняя группа рыб, по своей морфологии эти они не менялись со времен динозавров. Осетровых никогда не перепутаешь с другими рыбами. Многие из них рекордсмены по размерам, но при этом их позвоночник состоит из хряща, а икра развивается почти как у лягушки. О тех видах, которые в самое ближайшее время могут разделить участь стеллеровой коровы, рассказывает Николай Мюге, старший научный сотрудник ВНИИ рыбного хозяйства и океанографии.
- Осетровые – это очень древняя группа рыб. Но ведь ареал их до недавних времен был весьма широк?
Да, по своей морфологии эти рыбы не менялись со времен динозавров. Осетровых никогда не перепутаешь с другими рыбами. Многие из них – рекордсмены размеров, но при этом их позвоночник состоит из хряща, а развитие икры больше напоминает развитие икринок лягушки, чем других рыб. В современной фауне насчитывают всего 27 видов осетровых, но по-видимому, уже и эта цифра является завышенной.
В России основным местом обитания осетровых всегда был Азово-Черноморский и Каспийский бассейны. Есть осетровые и в реках Сибири. И совершенно особая группа осетровых обитала в бассейне Аральского моря.
- на рынках во многих городах можно без проблем купить икру и осетрину. Правда на вопрос о происхождении товара многие продавцы предпочитают отмалчиваться.
Конечно. Ведь больше чем наполовину то, что лежит на прилавках рынков – это продукция браконьерства. Все Каспийские осетровые начали катастрофически падать в численности с начала 90-х годов в связи с махровым расцветом браконьерства. Свою роль сыграли и провалы в работе осетровых заводов, которые в 90-е годы находились не в лучшем состоянии. Плюс конечно нарушения среды обитания при работах нефтяников на шельфе Каспия – основной зоне откорма осетров.
Большой неприятностью для каспийских осетров стало вселение в начале 2000-х гребневика мнемиопсиса, который просто съел каспийский планктон, вызвав колоссальные нарушения в пищевых цепях. Управы на этого вселенца до сих пор не нашлось. В Черном море десятью годами ранее была та же ситуация, но туда из Средиземного моря вслед за мнемиопсисом пришел другой хищный гребневик – берое. Про берое известно, что он с удовольствием питается мнемиопсисом. Он его успешно там сожрал, доведя экосистему Черного моря до какого-то баланса. А в Каспии гребневику берое не понравилась низкая соленость, чем мнемеопсис и пользуется. Так что проблема остается.
По всем странам Каспийского региона сейчас запрещен промышленный лов осетровых. Сейчас идет острая борьба за то, чтобы спасти хотя бы эти популяции. Если они «провалятся» за критическую численность, мы можем потерять их так же, как уже потеряли другие виды.
При этом тонны икры и браконьерской осетрины по-прежнему продаются на большинстве московских рынков. Правда, больше половины того, что там продается, это уже не из Каспия, а из реки Амур. Так что популяции амурских осетра и калуги – на очереди к полному коллапсу.
- а что происходит в бассейне Аральского моря?
Печальная судьба этого моря хорошо известна. Великая среднеазиатская река Амударья теряется в песках, не дотекая до пересыхающего Аральского моря. Река Сырдарья дотекает до Арала и сейчас. Казахстан построил дамбу, позволившую сохранить часть моря, называемую теперь Малый Арал. В Аральском море когда-то обитал удивительный осетр под названием шип, который обитал еще и в Каспийском и в Черном морях.
А во впадающих в Аральское море реках обитали небольшие осетры длиной всего 20-25 сантиметров, плоские, с очень маленькими глазками, с удивительной формы головой, напоминающей узкую лопату. В Сырдарье обитал сырдарьинский лжелопатонос, а в Амударье известно 2 вида – большой амударьинский и малый амударьинский лжелопатоносы. Такой выразительный облик обусловлен тем, что это создание держится вблизи самого дна, в очень мутной воде. Вода этих двух азиатских рек коричневого цвета и видимость в ней нулевая. Лопатоносы держатся в струях течения и ловят все, что к ним приплывает. И видимо, эта форма тела и головы нужна для того, чтобы с наименьшими энергозатратами держаться у дна на течении. А чтобы вовремя почувствовать хищника, который может приблизиться сзади, у них на хвостах есть длинная тонкая чувствительная нить, длиной с размер тела. Она стелется по течению и улавливает любое движение позади лопатоноса. Лопатоносы – единственные среди осетровых, у кого есть такая нить. В случае чего атака хищника может лишить лопатоноса этого украшения. Но зато сам он останется жив. К слову сказать, врагов-хищников у них немного. В этих реках встречаются крупные сомы, и еще к ним при советской власти завезли щук, которым местные жители, никогда щук не знавших, придумали новое имя и называют «утконосами».
- Что за странное название – «лжелопатонос». Почему он «лже»?
В Северной Америке в мутных реках, впадающих в Мексиканский залив, обитают рыбы, которых ученые описали раньше и назвали лопатоносами. Поначалу американских лопатоносов и азиатских лжелопатоносов записали было в одно семейство – благодаря их несомненному морфологическому сходству. Однако генетический анализ показал, что это сходство обусловлено конвергенцией – развитием у разных систематических групп похожих признаков в сходных условиях окружающей среды. Как показали данные исследования ДНК, амударьинский лжелопатонос – ближайший родственник севрюги. Когда-то, когда Аральское море соединялось с Каспийским и у них была общая фауна осетровых, предки лжелопатоносов из моря переселились в Сырдарью и Амударью. И сформировались эти удивительные создания – шутка эволюции. Так что приставка «лже» в названии дана систематиками, чтобы отличать уроженцев Азии от другого рода - американских лопатоносов.
- Известно ли, каково современное состояние их популяций? Их тоже съели?
На самом деле, браконьерам лжелопатоносы никогда не были особенно интересны. Сама рыба небольшая, и икры в ней очень мало. Местное население их ловило иногда, причем в том числе и потому, что существовало интересное поверье – если женщина не может зачать ребенка, она непременно должна съесть эту необычную рыбу. Главная же причина – деградация местообитаний, высыхание Аральского моря, обмеление и загрязнение пестицидами питающих его рек. Когда Аральское море стало исчезать, первым вымер аральский шип. Но огромная удача – то, что его успели вселить и акклиматизировать в озеро Балхаш. Балхашская популяция аральского шипа пока еще существует.
А лжелопатоносы… Никто начиная с 1960-х годов в научной литературе не описывает встреч сырдарьинского лжелопатоноса. Специалисты считают этот вид исчезнувшим. Два года назад у нас была небольшая экспедиция, совместная с казахскими учеными. Мы проехали на грузовике вдоль Сырдарьи, от Аральска до границы Узбекистана, заезжали в Кызылкумы, куда уходят каналы, построенные в советское время для орошения. И опрашивали всех местных жителей, показывая им картинки этой рыбы. И старики отвечали – «В детстве видел», а молодежь просто пожимала плечами. В другой сезон мы проехали вдоль Сырдарьи по Узбекистану от Ферганской долины и до границы с Казахстаном. И пока мы его все равно не нашли. Правда, есть один участок реки, где рисунок лжелопатоноса не вызвал удивления, и несколько человек рассказали, что встречали его совсем недавно. Это вселяет большую надежду, что небольшая популяция может быть еще существует, и еще есть шансы спасти этот вид от полного вымирания. Просили местных и рыбаков, и рыбинспекторов прислать фотографию, если вдруг снова попадется. Но пока сообщений нет. Так что сырдарьинский лопатонос пока остается загадкой и физических доказательств того, что он сохранился, у нас нет. Если окажется, что небольшое число особей еще существует, нужно будет установить жесткий режим охраны, начать размножать его в неволе, иначе вид будет потерян.
- а как обстоят дела с амударьинским лжелопатоносом?
Про амударьинского известно, что совместная с американцами экспедиция нашла его в среднем течении Амударьи в конце 90-х годов на территории Туркменистана. Оттуда даже были привезены образцы для генетического анализа. Но проводить исследования на территории Туркменистана сейчас достаточно проблематично.
В последние годы амударьинского лжелопатоноса группа ихтиологов под руководством московского энтузиаста Алексея Черняка искала еще в Таджикистане на реке Вахш. И с помощью местных жителей они его там нашли. А еще несколько лет назад этот вид Алексею удалось поймать на Амударье ниже плотины ГЭС, уже на территории Узбекистана. После этого была попытка разводить эту рыбу в неволе. И вот в прошлом году в Хиве на базе Хорезмской Академии Мамуна (это такое замечательное научное заведение, расположенное в Хиве и считающее себя продолжателями знаменитейшей арабской школы IX-Х века) были поставлены баки для воды, в которые заселили пойманных лжелопатоносов. Эти рыбы успешно у них перезимовали в условиях неволи. Теперь специалисты пытаются размножить их в искусственных условиях, используя методы размножения осетровых, разработанные для других видов. Насколько мне известно, успехом это пока не увенчалось. К слову сказать, этих рыб раньше, в 70-х годах, пытались размножить и в Московском Зоопарке – и тоже безуспешно. Стабильное разведение в неволе, введение в аквакультуру – залог сохранения этого вида от вымирания. Но, как видите, это трудная задача – пока ни у кого это не получилось.
- Печальная картина. А как обстоят дела с другими видами осетровых?
Есть еще 3 вида осетровых, которые находятся на грани полного вымирания – если уже не исчезли. Это шип, который, вероятно, полностью исчез как вид в Черном и Азовском морях, а есть ли он еще в Каспийском море - вопрос. Несколько лет его там никто не видел, но в этом году 2 шипа чудесным образом пришли в реку Урал на нерест, и их удалось поймать и поселить на осетровом рыборазводном заводе в г. Атырау. Оба оказались самцами. На основе этих особей есть надежда сделать искусственное доместицированное стадо, если в ближайшие год-два будет поймана и самка . Но что касается проб из браконьерской добычи, которые нам в лабораторию поставляют правоохранительные органы – то шипа в этих пробах нам ни разу не попалось. Видимо, этот вид мы теряем, потому что ни один осетровый завод его сейчас не размножает и не выпускает молодь в естественную среду, как делают это для осетра, севрюги и белуги. А численность природной популяции шипа столь мала, что вряд ли две особи разного пола смогут встретиться на одном нерестилище и оставить потомство.
Еще один вид – атлантический осетр, который в прежние времена заходил в Ладожское озеро и даже доходил на нерест по Черному морю до Грузии. Этот вид практически исчез в природе, есть только несколько особей во Франции, и попытки французских ихтиологов размножить эту рыбу пока безуспешны.
Третий вид, который мы сейчас теряем – это сахалинский осетр, который пока ловится в количестве 1-2 штук в год всего на одной небольшой речке, впадающей в Охотское море. И больше его никто нигде не видел последние несколько десятилетий, хотя раньше этот вид был обычен в районе Сахалина и Японии.
- есть ли какой-то выход из сложившейся ситуации?
Исчезающие виды может спасти искусственное разведение, аквакультура. Но сохранение природных популяций – задача гораздо более сложная. Надо сказать, что в какой-то момент в Америке существовала та же проблема, что и у нас. Осетровые исчезали повсеместно. У них была создана большая национальная программа по восстановлению озерного осетра. И им это удалось вплоть до того, что эта рыба сейчас разрешена к спортивной рыбалке в Великих озерах.
И конечно, необходимо, чтобы ни на рынках, ни в магазинах не было места «нелегальной» продукции браконьерства. Все должно быть сертифицировано, иметь четко определенное происхождение из хозяйств, где разводят товарную рыбу. Чтобы браконьерский товар исчез с прилавков, необходимо ввести систему маркировки икры на внутреннем рынке, аналогичную той, что установлена организацией СИТЕС для перевозки икры через границы. Технологии сейчас это вполне позволяют. В спорных случаях можно привлекать генетический анализ. Тогда каждый участник рынка будет точно знать, кто производитель той или иной партии икры или осетрины.
Если этого не сделать, государство и дальше будет безуспешно бороться с браконьерами, чья продукция востребована на рынке. А ученые вновь и вновь считать потери в живом мире.
