«Не обижайтесь, но не знаю, зачем мне это нужно (точнее, знаю, что не нужно), тратить столько времени на это интервью. Наверное, не могу отказать В.Е. Фортову». Так недавно ответил на нашу просьбу о встрече один очень известный российский учёный. Отсылка к Владимиру Евгеньевичу была вполне понятна: Фортов принял руководство нашим журналом ещё в 2012 году, после того, как из жизни ушёл основатель и первый главный редактор Сергей Петрович Капица. Когда я рассказал о таком комментарии самому Фортову, академик улыбнулся и сказал: «Это он лукавит».
Но, конечно, лукавства никакого не было. Ибо Владимир Евгеньевич не только в академической, но и вообще в научной среде был непререкаемым авторитетом. Мне всегда казалось, что его фамилия происходит от слова «форте», «громко». Говорил он, правда, не громогласно, но так, что его все слышали, и в прямом, и в самом главном – переносном смысле. Академик Фортов никогда не боялся говорить правду. Видимо поэтому его недолюбливали многие чиновники, но глубоко уважали учёные. Не случайно, на выборах Президента РАН в конце мая 2013 года ему удалось удержать убедительную победу, обойдя уже в первом туре такого серьёзного конкурента-союзника, как нобелевский лауреат Жорес Алфёров.
Владимир Евгеньевич принял Академию в тяжёлом состоянии, про которое нынешний Президент, академик Александр Сергеев сказал, что «российская наука попала в долину смерти». Многие помнят выступления в начале 2013-го Дмитрия Ливанова, тогда – министра образования и науки, называвшего РАН структурой «неэффективной, не отвечающей современным требованиям организации науки». А нобелевский лауреат Андрей Гейм тогда же открыто называл РАН «домом престарелых».
Основными тезисами предвыборной программы Владимира Фортова были как раз перемены в РАН: её омоложение, избавление от внутренней бюрократии, нацеленность на результат. Но все эти благие и вполне реальные намерения даже не разбились, а были именно разбиты спустя всего несколько месяцев, когда реформа РАН была запущена не со стороны Академии, а со стороны государства. Саму РАН фактически лишил не только институтов, но и вообще рычагов управления, которые были переданы в руки специально созданного Федерального агентства научных организаций (ФАНО). Сама же академия превратилась в рядовое ФГБУ (Федеральное государственное бюджетное учреждение) без каких-либо серьёзных полномочий.
Несмотря на это академик Фортов старался проводить свой план в действие. Ему удалось существенно омолодить состав Академии, введя в её структуру новое (правда пока почётное) звание Профессора РАН, присваивающееся молодым учёным. Но все попытки как-то преобразить академию, придать ей силу и авторитет, продвигались с огромным трудом. И спустя четыре года, не дожидаясь новых выборов, Владимир Евгеньевич сам освободил пост Президента, призвав учёных проголосовать за молодого и энергичного академика, директора нижегородского Института прикладной физики Александра Сергеева.
За 10 лет работы в журнале «В мире науки» мне повезло шесть раз брать интервью у академика Фортова. Так вышло, что я взял у Владимира Евгеньевича и последнее. Произошло это примерно полтора месяца назад в здании Президиума РАН в Нескучном саду. В его кабинете, в котором мы бывали уже много-много раз, мы беседовали без масок. Сейчас я себя за это виню, хотя у меня – естественный иммунитет, я переболел COVID-19 ещё в мае –июне, а за несколько дней до интервью, по возвращении из командировки, сдал обязательный тест на коронавирус. Который дал отрицательный результат, так что причиной заражения я быть не мог, но подсознательно мысль о том, что снимать маску, даже при соблюдении санитарной дистанции, не следовало, из головы не уходит.
Фортов был весел и полон энергии. Одет был в синий чуть мешковатый джемпер. Предложил всей нашей команде, как обычно, кофе с конфетами… На этот раз интервью вышло не длинным, всего 18 минут. Где-то ближе к концу беседы он сказал:
- Я счастлив, что занимаюсь физикой. Физика прекрасна своей непредсказуемостью…
