Хеттское царство — одна из великих империй бронзового века, наряду с Древним Египтом, Вавилоном и Ассирией, существовавшее в XVIII–XII веках до н. э., то есть около 3500 лет назад. До нас от этих времен дошли только полусбитые надписи на клинописных табличках, но из них видно, что как минимум в столице Хеттского царства — городе Хаттуса — разные языки постоянно смешивались в речи. Вероятно, обитатели Хаттусы в основном были билингвами — носителями хеттского и лувийского языков с самого рождения. Любопытно, что для разных целей использовались разные языки — во дворце приходилось говорить иначе, чем на улице.
Какими были языки Хеттского царства, каково их
происхождение и для каких целей они использовались, читайте в
нашем рассказе о социолингвистике царства Хаттусы.
Справка: Хеттский язык — древнейший зафиксированный в письменности язык индоевропейской семьи. Он использовался в XVIII–XII вв. до н. э. в Центральной Анатолии (на территории современной Турции) и, в частности, был официальным языком одного из Великих Царств бронзового века — империи Хаттусы (Хеттского царства), чьи цари считались равными правителям Египта, Вавилона, Ассирии того времени, чьим вассалом была описанная Гомером Троя. Столицей этого великого царства был город Хаттуса, располагавшийся неподалеку от современного турецкого поселения Богазкёй (135 км к востоку от Анкары, Центральная Анатолия).
Архив столицы Хеттского царства Хаттусы раскопан в Богазкёе в 1906–1907 гг., а ровно сто лет назад, в 1915–1916 гг., чешскому лингвисту Берджриху Грозному удалось расшифровать первые фразы на хеттском, зная значение клинописных знаков, использовавшихся для записи уже дешифрованного к тому времени аккадского языка. Надо отметить, что Хаттуса была столицей Хеттской империи только примерно с 1600 г. до н. э. До этого хеттская государственность формировалась вокруг города, известного нам по аккадским источникам как Канеш. Хетты его называли Несой. Город раскопан юго-восточнее Хаттусы, рядом с современным Кюльтепе. История Хеттской империи закончилась в начале XII в. до н. э. коллапсом, вызванным неизвестными причинами, из-за которых Хаттуса была оставлена.
Сплетение языков и народов
Известно, что, кроме хеттского, обитатели Хаттусы и других хеттских городов говорили на лувийском языке. Кроме того, они также считали для себя важным знать целый ряд других использовавшихся в регионе языков, в частности, хаттский (в древнехеттский период), хурритский, аккадский и т. п. Таким образом, многоязычие лежало в основе существования Хеттского царства с самого начала.
Что же касается источников, откуда мы получаем представление об этих языках, то хеттский язык дошел до нас в клинописи — в основном на глиняных табличках. Лувийский известен по относительно немногочисленным (по сравнению с архивами на хеттском языке) клинописным записям, а также в иероглифической записи, в том числе на печатях, где лувийские надписи появляются начиная уже с древнехеттского периода, но последовательно встречаются в основном с середины II тыс. до н. э. До нас дошли также клинописные хетто-хурритские билингвы, по которым можно восстановить хурритский — один из северокавказских языков, максимум контактов которого с хеттским приходится на времена, когда хурритское царство Митанни стояло на пути экспансии Хеттского царства в средне- и новохеттский период, то есть во второй половине II тыс. до н. э. Переписка хеттов с соседями на аккадском, lingua franca в Малой Азии того времени, сохранилась во многих архивах, как собственно хеттских, так и египетских, вавилонских и ассирийских.
Наконец, в древний период существования царства Хаттусы важным фактором социолингвистической обстановки был хаттский язык. Представление о хаттском — который, скорее всего, как и хурритский, относился к северокавказским языкам, — мы получаем, в первую очередь, через посредство хеттских текстов, в том числе мифов, а также прочих документов, в которых отражается лексика хаттского языка.
Важно отметить, что хеттский и лувийский представляют группу анатолийских языков. Это представители индоевропейской семьи, если говорить о генеалогии, которые считаются первыми среди отделившихся от праиндоевропейского языка. В число анатолийских языков, помимо хеттского и лувийского, входят также палайский (наиболее архаичный среди анатолийских языков), лидийский, ликийский, милийский (известный всего по одной надписи), карийский, сидетский, писидийский.
Так называемая индохеттская гипотеза, отталкивающаяся от ряда специфически анатолийских черт, отличающих эту группу от узкоиндоевропейских языков, исходит из того, что праиндоевропейский и праанатолийский языки могли быть в отношениях не «предок — потомок», а «брат — брат», восходя к праиндоуральскому языку-предку. К лингвистической генеалогии относится и другая проблема — прародины не только анатолийских, но и в целом индоевропейских языков. Если принимать карпато-балканскую или степную версии локализации прародины индоевропейцев, прародиной анатолийских народов можно считать Западную Анатолию, которую, видимо, заселили не позднее IV–III тыс. до н. э. и откуда отдельные анатолийские племена переместились затем в восточном направлении.
Первые упоминания о хеттах в аккадских источниках датируются концом III тыс. до н. э. О Хеттском царстве в источниках говорится с XVIII века до н. э., и тем же временем датируются древнейшие документы на хеттском языке. Примерно тем же временем, т. е. XVIII–XVII в. до н.э., датируются первые клинописные и иероглифические надписи на лувийском языке. Считается, что хетты заимствовали клинопись у одной из староаккадских писцовых школ и приспособили слоговое письмо для передачи индоевропейского языка.
Хетты и хатты
Как известно из древнейшего текста на хеттском языке, «Надписи Анитты», хеттский царь Питхана (ок. 1790–1750 гг. до н. э.) или его преемник (сын) Анитта, правитель Куссара, завоевал Канеш/Несу и сделал его своей столицей. Это был влиятельный военачальник — Куссарское царство в то время, до образования Хеттского царства, было одним из могущественных государств Малой Азии. Из «Надписи Анитты» также известно, что в течение нескольких лет он вел тяжелую войну с царством Хатти, то есть с хаттами.
Хаттский язык имел большое значение для царства Хаттусы в древнейший период его существования и непосредственно повлиял на то, как в дальнейшем окружающие народы стали называть хеттов и их царство. Как уже говорилось выше, царство хеттов начиналось в Несе, и их самоназвание — неситы. Хеттский язык в документах обозначается как nesili/nasili, то есть «неситский». А знакомое нам в том числе из Библии, а также по историческим экскурсам название «хетты» и «хеттский» восходит к названию «земли страны Хатти» — она обозначается в документах как KUR.URU.HAT.TI, с использованием шумеро- и аккадограмм (идеограмм шумерской и аккадской клинописи, обозначавших целое слово). Земля Хатти — это, собственно, и есть земля хаттов, завоеванная хеттами.
В «Надписи Анитты» говорится, что уже в самом начале своего правления Анитте удалось разгромить войско царя Хатти Пиюсти и захватить ряд хаттских городов. Хеттскому царю в борьбе с хаттами пришлось сломить также сопротивление большой коалиции северных причерноморских областей и племен, очевидно поддерживавших Хатти. Затем он во второй раз нанес поражение Пиюсти и его союзникам, осадил столицу Пиюсти город Хаттусу и, после того как жители ослабели от голода, захватил ее. Борьба Анитты с Хаттусой и ее союзниками, очевидно, была столь жестокой, что Анитта приказал сравнять этот город с землей и в своей надписи торжественно проклял каждого из будущих правителей, кто вновь заселит уничтоженный им город. Своей главной резиденцией Анитта сделал город Несу.
Его преемники активно занимались расширением влияния Хеттского царства, и пятый преемник Хаттусили I (ок. 1650–1620 гг. до н. э.) все-таки переносит свою столицу в Хаттусу, тем самым нарушая проклятие Анитты. Это, кстати, довольно странно — хетты очень осторожно относились к таким сильным вещам, как проклятия. Так или иначе, где-то с 1600 г. до н. э. Хаттуса становится центром Хеттского царства.
Кроме богов, городов и названия земли, хетты также заимствовали у хаттов керамические традиции и практику использования печатей. Разумеется, вместе с культурными традициями в языковом обиходе хеттов появился довольно значительный пласт культурной лексики хаттского языка, что отражается в хеттских документах.
Хетты и лувийцы
Памятники лувийского языка возникают практически параллельно памятникам хеттского языка на соседних или тех же территориях и вполне убедительно доказывают сосуществование этих двух родственных языков. Носители лувийского языка жили рядом с хеттами на территории Хаттусы с момента ее повторного заселения в XVI в. Как сейчас принято считать, доминирующим языком в столице Хеттского царства в древний период все же был хеттский, к новохеттскому периоду, однако, фактически вытесненный лувийским.
Безусловно, до самого коллапса империи хеттский оставался языком дворцовой элиты и языком дипломатической переписки наряду с аккадским (последний представлял собой дипломатический язык всего региона Малой Азии, Египта, Вавилона и окружающих их государств с конца III тыс. до сер. I тыс. до н. э.). Как минимум до новохеттского периода хеттский показывает признаки живого языка, такие как вариативность, указывающая на существование носителей, то есть передачу языка от матери, а не обучение ему во взрослом возрасте.
Исходя из писцовых правок в документах, можно также предполагать наличие в Хаттусе писцов, которые не были носителями хеттского, но безупречно им владели, а также тех, кто владел этим языком, однако допускал ошибки — то есть во дворце оставались люди, способные исправить такую ошибку. Генетическая близость лувийского к хеттскому способствовала легкости взаимопонимания, поэтому, скорее всего, жители Хаттусы были билингвами. К сожалению, дошедший до нас корпус лувийского языка значительно уступает объему хеттского корпуса, он зафиксирован в некотором количестве клинописных текстов и по большей части в иероглифических надписях.
Один из наиболее интересных источников нашей информации о так называемом имперском диалекте лувийского языка, — то, что мы можем взять непосредственно из хеттских документов, созданных в Хаттусе. Существует большой корпус лексем, для которых предполагается лувийское происхождение. Их неудачно принято обозначать как Glossenkeilsprache, от выражения «глоссовый клин», поскольку именно глоссовым клином отмечены, вероятно, лувийские вкрапления в хеттские тексты — глоссовый клин выдавливали в начале слова на сырой глине одинарным или двойным нажатием конца стилуса.
Видимо, в хеттских документах (несколько иным было использование глоссовых клиньев в аккадских текстах) он в основном указывал на заимствование — и чаще всего из лувийского языка. Такие слова следует рассматривать как исходящие от авторов соответствующих текстов, а не от писцов: когда писец слышал лувийское слово в речи хеттского царя или чиновника, диктующего ему текст, он отмечал его как несоответствующее, но не мог выкинуть из записи. Это, в частности, может указывать на то, что в хеттской речи лувизмы воспринимались так естественно, что носитель мог не заметить переключения с языка на язык.
Хурриты в хеттском обиходе
Контакты с хурритами — более поздний факт биографии царства Хаттусы — как уже сказано выше, относятся к средне- и новохеттскому периодам. Этот народ (и его язык) все-таки оставался внешним, а не внутренним фактом существования Хаттусы, в том числе не только добрым соседом и торговым партнером, но и, в первую очередь, врагом — в частности, в правление царя Суппилулиумы I (ок. 1355–1330 гг. до н. э.) хурритское царство Митанни было одной из наиболее сильных преград на пути к экспансии Хеттской империи в Сирии.
Контакты с хурритами отражаются в большом пласте заимствований хурритской лексики в хеттском, откуда лингвистам удается восстановить некоторый слой хурритского языка. Кроме того, важным источником наших знаний об этом языке служат хетто-хурритские билингвы — документы, в которых один и тот же текст идет на двух языках. В основном они отражают религиозную практику, также нам досталось некоторое количество мифологических текстов.
Разговорники для путешественника во времени
Так что многоязычие, как можно видеть, было естественной характеристикой социолингвистической ситуации в Центральной Анатолии II тыс. до н. э. Попади современный человек в поздний бронзовый век и задумай он тур по «великим царствам», ему понадобился бы не один разговорник. На улицах ему понадобился бы лувийский язык — последние исследования заставляют нас считать, что большинство простых обитателей Хаттусы в основном говорили по-лувийски.
В разговорах о керамике с мастерами пришлось бы вспоминать хаттские названия. Приди ему мысль посидеть в библиотеке — и на входе в царский дворец, где, видимо, находились основные архивы (предположим, нашего путешественника во времени туда бы пустили) ему пришлось бы включать знание хеттского. Да еще не путать его с лувийским там, где эти языки звучали почти одинаково — иначе образованные писцы подняли бы его на смех (и поставили бы перед его лувизмами обязательный глоссовый клин). А если бы ему пришло в голову написать письмо на родину, кроме умения держать стило и знания серий клинописных знаков, путешественнику пришлось бы вспоминать деловой язык-койне — аккадский — и вымерший уже к тому времени шумерский, сохранившийся в качестве идеограмм в аккадской и хеттской письменности.
